Олег Михалевич - Форс-мажор. Рассказы

– Скорость сгорания – один сантиметр в секунду. Значит, рванет через полминуты. Куда тут, к черту, грести?

– Да в воде-то, небось, гореть помедленней будет, – не сдавался дядя Миша.

– Тут ты прав, – поддержал Турунова изрядно протрезвевший после поездки Граков, показал на участок пообрывистей и предложил:

– Отсюда бросим!

Турунов вернулся к бомбе и на миг остолбенел. Петя пристроился над бомбой, зажав ее между коленями и налегая плечом на рукоятку ручной дрели. Сверло упорно соскальзывало с круглой поверхности, но Петя не сдавался.

– Т-ты, ты что?!

– Да я дырочку просверлю, будет куда шнур вставить, невозмутимо ответил Петя, продолжая работу. Сверло царапало корпус, искрило.

– Прекрати немедленно!

Турунов с трудом оттащил Петю от бомбы и вытер вспотевший лоб. Ох уж эта деревенщина! Припомнив навыки саперной работы двадцатилетней давности, он взялся за бомбу сам. Когда минут через пятнадцать работа была закончена, от хмеля, похоже, не осталось и следа.

Подняв снаряженную бомбу на руки, Турунов вместе с Граковым подошли к намеченному месту у обрыва и опустили ее на берег. Турунов достал зажигалку и огляделся. Остальная компания столпилась всего в двух метрах, у самой воды. Во всем этом была какая-то неправильность.

– Э, нет, мужики, – сказал он, – так не пойдет. Спрячьтесь где-нибудь. А то ж, не ровен час…

Наконец он поднес зажигалку к свободному концу бикфордова шнура, и огонек, слегка зашипев, побежал по дорожке к бомбе. Подхватив ее тулово с двух сторон, они с Граковым дважды качнули бомбу и изо всех сил метнули в речку. Пролетев метра три, она бултыхнулась в воду, подняла фонтан брызг, и Турунов, вдруг истошно заорав «Ложись!», рванул за руку Гракова, отбежал на несколько шагов и, прикрыв голову руками, упал за ствол толстой березы. Но ничего не происходило.

Подумав, что бомба вновь, как и полсотни лет назад, не сработала, он поднял голову и в тот же миг увидел, как над речкой прямо вверх, к самому небу взмывается огромный водяной смерч. Словно могучий гром пророкотал на небе, и тугая волна ударила по ушам. Вслед за смерчем зеленым облаком взлетели сорванные с деревьев листья. С гулким шумом, ухнув, обрушилось рядом что-то тяжелое, накрыв Турунова зеленой пеленой.

Когда он, царапаясь об острые сучки, выбрался из-под кучи облепивших его ветвей, вновь мирно светило солнце. Вокруг было пусто и ни один звук не нарушал мертвящую тишину. Сердце Турунова наполнилось ужасом. С мгновенным прозрением он понял, что жизнь его уже никогда больше не будет такой, как прежде. Его, как человека с явно выраженными восточными чертами лица, и без того за три-четыре последних года добрый десяток раз укладывали на асфальт или прижимали к стене с поднятыми руками доблестные московские милиционеры, или ОМОН, или камуфляжные формирования с малопонятными названиями, подолгу изучали документы, перепроверяли и втихомолку, а иногда и не очень, выражали изумление по поводу того, что узкоглазым еще доверяют такие ответственные посты в уважаемой газете. Легко предположить, что будет, когда выяснится, что из всей компании остался один он, бывший сапер… И мысль эта пришла к Турунову даже раньше, чем чувство скорби по старинному другу Сергею Степнякову, блестящему журналисту Симову, по всем остальным, так нелепо оказавшимся вместе в ненужном месте и в ненужное время.

Ему остро захотелось выпить. Он повернулся к столику, но его даже не было видно, не говоря уже о стоявшей на нем посуде. BMW, повернутый к реке носом, устоял, а огромный «мерс» опрокинуло на бок. В остальном пейзаж был вполне мирным, и Турунов услышал, как где-то позади запела, зачирикала что-то привычное первая птица. Он повернулся на ее зов и заметил, как зашевелилась густо осыпанная листьями земля, вздыбилась резко и, отряхивая прилипший сор, на свет божий явился закадычный друг Степняков.

На призыв первой птахи откликнулись две другие. И тотчас, в унисон с ними, из-за ближних берез показались Граков, левую щеку которого пересекала длинная царапина, и его родственник, дядя Миша. Пропела свое «ку-ку» кукушка, и к компании присоединился потрясенно улыбающийся Симов. Он смотрел на Турунова, но куда-то вбок, мимо левого плеча. Не было только Пети, владельца бомбы. Но, кроме Турунова, никто пока не обратил на это внимания, и вся компания вслед за Граковым рванулась к воде.

Речка изменилась. Водяной столб, взметнувшись, осел широким радиусом, и теперь вода мутными ручейками сбегала с отлогого берега обратно. По поверхности кружили обломанные ветки, листья. Вода перемешалась с медленно оседающим илом, и речка больше напоминала сточную канаву. По поверхности плыли несколько целлофановых пакетов, невесть откуда взявшаяся бутылка из-под шампанского.