Владимир Бутромеев - Исчисление времени

В Тифлисе отец Сталина надеялся найти работу – людей там много, не босыми же им ходить по городу, сапоги всем нужны, а когда ты занят шитьем сапог, ни виноградного, ни хлебного вина пить не станешь, а то сошьешь два левых сапога в одну пару или пришьешь голенища вместо подметок – сраму не оберешься, да и тачая сапоги, некогда пить, поэтому уважающий себя сапожник – даже немец, которого судьба забросила в Россию – пьет только после рабочего дня от тоски по родному «Фатерлянду», а когда заказов невпроворот, так и совсем не пьет, или пьет, но уже без удержу, до полного бесчувствия только по воскресным дням, а в понедельник с утра он трезв как стеклышко, чтобы с пьяных глаз не воткнуть шило себе в руку.

Отправляясь в Тифлис, Джугашвили-старший хотел взять с собой и сына. Тот давно уже вышел из младенчества и мог бы помогать отцу. Если не шить сапоги, то хотя бы готовить дратву, а со временем и ставить набойки на стоптанные башмаки, ведь если умело сделать набойки, старые башмаки можно носить как новые и не тратить деньги на покупку обуви.

Но сын вдруг не согласился ехать в Тифлис и открыто пошел против воли отца. Во-первых, отец под пьяную руку часто бил его по голове сапожной колодкой, а сыну это не нравилось – и больно, и голова потом гудит полдня. А во-вторых, у Сталина не было наклонности к сапожному ремеслу, он однажды тайком попробовал сшить сапоги, уколол палец и решил больше никогда не брать в руки ни сапожной иглы, ни дратвы – пропади они пропадом.

Видя дерзкую непокорность сына, Джугашвили, как всякий вспыльчивый горец, проклял его и, не меняя своего решения, уехал в Тифлис, где впоследствии все-таки спился, несмотря на то, что приходилось много работать.

Мать Сталина [4] Мать Сталина. – Полностью вымышленный персонаж романа. Любые совпадения с разными однофамильцами, включая известных исторических деятелей, случайны и не имеют никакого отношения к художественным замыслам автора. не вмешивалась в ссору сына с отцом, но в душе поддерживала сына. Она родилась в небольшом грузинском городке, в русском квартале. После ранней смерти родителей ей пришлось переехать к родственникам в горный аул, где она и вышла замуж за Джугашвили, потому что никого другого не нашлось, аул-то маленький, мужчин, тем более неженатых, в нем взять негде. Мать Сталина хорошо говорила по-русски, отличалась набожностью, характер имела твердый и суровый – в девичестве это не бросалось в глаза, а после неудачного замужества стало очень даже заметно.

Когда сын подрос, видя, что у него хороший голос и слух, она часто возила его в городок, где родилась и водила в церковь. Сталин пел в церковном хоре, это приводило мать в умиление и она мечтала, чтобы ее сын, на зависть соседям, стал священником или хотя бы дьяконом. Но дьяконы все огромного роста и поют басом, так что голос переполняет всю церковь, как рев горного потока заполняет тесное ущелье. А священники – разные: и солидные, и благообразные, и маленькие, даже тщедушные и поют, кто тенорком, кто дисконтом.

Чтобы стать священником, нужно учиться в семинарии. Обучение (да еще одежда) стоят дорого: все вместе больше двухсот рублей – матери Сталина не по карману. Тогда она пошла работать прачкой и мыть полы в богатых домах. Денег все равно не хватило. Но хозяева, узнав, что работавшая у них прачка и поломойка собирает деньги не для того, чтобы купить нарядное платье или дорогие бусы, а для учебы сына на священника, а этот сын уже научился у матери русскому языку, умеет читать и писать и отказался обучаться сапожному ремеслу, чтобы потом рано или поздно пристраститься к спиртному, а вместо этого станет священнослужителем и будет рассказывать малограмотным крестьянам, как им сделается хорошо сразу после смерти, если они при жизни будут послушны, как овцы, дали кто пять рублей, а кто десять, а один торговец мелким товаром, крещеный еврей, так даже пятьдесят рублей, и требуемая сумма вскоре собралась.

Когда мать показала Сталину эти деньги, он вдруг сказал ей:

– О моя мать! Если у нас есть такие деньги, зачем же мне учиться на священника? Лучше я куплю себе горячего коня, кинжал и такую бурку, что, завернувшись в нее, можно спать под скалой в любую непогоду и метель. Я стану абреком и пойду грабить всех прохожих и проезжих, и жители нашего аула будут бояться и уважать нас.