Марина Ямит Зарецкая - Рим на Земле. Ненаучная фантастика в области литературы

Начальница над уборщицами, Мазаль, угостила меня чаем с лимоном. Лимон я засыпала сахаром и догрызла.

Непонятно – в суд подам.

В 1989 году я пыталась жить твоей жизнью. Выражалось это в поездках в театры с цветами (есть на это средства) и звонках тебе по телефону. Ненадолго к тебе «на периферию сознания». Откуда я могла знать твоё сознание?.. Я и написать-то толком ничего не могла, пользы – ноль, любви – истерика. Кому это надо во всей-то дозе. А в малых – звонки.

(23)

Коль разговор утратил смысл…

Как я хочу в литстудию «Рим на земле»!..

А потом наркоман Эли рассказывал про призыв Рафуля, а кавказец Лёва, молодой парень, рассказывавший до того про «экономический бизнес», отпускал солёные шутки на иврите, а с Равиталь мы подружились.

(1)

Призыв Рафуля был в 1974—1979 годах после войны Судного дня, типа суворовских училищ. Наркоман Эли – из района Лода. Буйное отделение…

А ещё я снижаю количество сигарет за день.

(2)

Ради неба или ради

Хлеба и тщеты земной?

Или Кошация приедет, или я к ней… О старом, о странном, о безбольном, о вечном (это Гумилёв).

Остальное приложится.

Я смотрю на мир из окна. И на уборщиц – зная, что не вернусь к кошмару этой профессии.

Наркоман Элиягу опять рассказывал, как бросался из окна от наркотиков и жизни. Он упал на ноги. Ему зашили бедренную артерию и ярёмную вену. Если я не ошибаюсь в анатомии. А потом, разумеется, в психушку.

Мне ещё предстоит понять – теперь я «сырой мансарды постоялец». Книги, книги, книги.

(3)

Куда ты, куда ты? Ребёнка в коляске везут

И гроб на плечах из подъезда напротив выносят…

Спаси, звезда, от звёздной пыли, звёздного пыла, звёздной горести, звёздной болезни. Научи, звезда, как выжить Гению во Вселенной.

В этой ситуации.

Я так предчувствую, что я на верном пути.

У поколения Второй мировой войны была своя тайна, и носил эту тайну Арсений Александрович Тарковский, корреспондент той войны, не прославившийся своей поэзией.

В клубе «для свободного времени» я встретила Шимона. Шимон 8 лет в больнице, и у него таблетки артан (корректор) вызвали привыкание. Точнее, тоже наркоман. Таблетки сушат ему горло, и он всё время пьёт напитки. Это дорого стоит. Мать его ещё жива, у неё есть сиделка, а отец умер в 80 с лишним. Когда-то у Шимона была подруга – кибуцница, а раньше (или позже) денег у него было много, и он тратил их много и бесконтрольно – пока их больше не осталось.

Вот так. Шимон подарил мне зажигалку.

К Кошации.

(1)

Чего только нет на земле.

Другая квартира. Другая жизнь. И история Грузии. И многое другое. Процесс снятия с дозы, например.

Чем это заменить? Не заменишь. Получилось всё.

И книга.

Рим на Земле.

И так как нет бывшего – Шуры – Кошация и подарила мне клетчатый не то пенал, не то косметичку.

Дарьи Донцовой начиталась я, что ли?

Но очень хочется, чтобы книга моя была искромётной, популярной, известной…

Оригинальным путеводителем по Израилю, в конце концов. Для граждан и не-граждан. Для Поэтов и не-Поэтов.

А вообще я обустраиваю новую квартиру. Смех сквозь слёзы и стихи. В прозе.

Можно выжить и сохраниться.

Нормальная жизнь, в общем-то. Только с одним мобильником. Который у меня.

Сижу дома, прислушиваясь к каждому шороху.

Суббота.

Стирка, готовка. Редакция и книга.

Стихи. Посвящения. Планы на новую публикацию.

Автобусы и магазины.

Нормальная жизнь.

Из записной книжки – фразы, пришедшие на бегу. Принцип защиты учителя – защита от состояния «Ивана, не помнящего родства» – самого страшного состояния ученика. Самого страшного состояния вообще, можно сказать.

Всенепременно придёшь в норму от кофе с молоком и собственноручно сваренного домашнего супа. Телевидение и ключ от дома. Так и лечат мозги, а не чёрт-те чем и чёрт-те у каких должностных социальных лиц. Плевать мне на израильские официальные порядки.

…Из автобуса медленно выползает глубокая старуха-марокканка с яркими медно-рыжими волосами, выбросив перед собой плетёный мешок.

(2)

А когда – когда-нибудь – как в воду,

И тебя потянет – в вечный путь…

Бабка Рахиль. Химичка. Завлаб. Фридман-Потольская. Она ругалась научными терминами и гениально мыла посуду. Она и меня научила, с кошмарными скандалами, гениально мыть посуду.