Александр Волков - Заметки на собственной шкуре

Получалась этакая беседа лордов в глухом сибирском бараке. Но на этом наше с мамкой дистанционное обучение не заканчивалось. «Ну а теперь, сынок, бери баян». А вот тут начиналась настоящая пытка. И пытка эта продолжалась в течение пяти лет, что я учился в музыкальной школе. «Испанский сапог» и «дыба» в моем случае заключались в том, что я садился у окна, поближе к свету, как велела мамка, и, играя ненавистные этюды Черни и фуги Баха, я видел, как за окном мои друзья гоняют мяч на школьном стадионе, что изуверски был расположен как раз под нашими окнами. Страшнее пытки для меня придумать было сложно! И никто мне тогда не говорил, типа, терпи, всё потом зачтется. Терпи, сынок, так надо. Терпи, ведь ты очкарик, и дороги во многие профессии тебе будут закрыты. Никто и никогда меня не успокаивал. Играй – и весь сказ. Надо значит надо! Ни шагу назад! Зато теперь я благодарен своим родителям за ту мудрость, хотя… Какие они тогда были мудрые? Когда я закончил эту ненавистную музыкалку, папке не было и сорока лет, а мамке и того меньше. Но ведь они откуда-то знали, что мне это пригодится в жизни, и я им благодарен по гроб жизни. Но это сегодня я такой мудрый, а тогда… Тогда я сидел и пилил мамке ненавистные гаммы и арпеджио. Юморески и польки. А уж любимый ею легендарный полонез Огинского я исполнял на бис раз по десять на дню. Потом приезжал на обед папка, и мне была амнистия! Правда, перед этим я исполнял по мамкиной просьбе любимую папкину «Уральскую рябинушку». И вот тут с двенадцати до часу наступала свобода! Я летел, сломя голову, на стадион!

Так что дистанционное обучение было и тогда. Мы просто об этом не знали. Расскажи сегодняшним молодым мамочкам, что мой отец – суровый, практичный и упертый от природы человек, воспитанный детдомом, – будет со мной учить математику в три часа ночи, никто не поверит. А я расскажу. А уж верить или не верить, решать не мне. В общем, дело было так. У нас в семье всегда был культ спорта. Всегда! Мы с отцом смотрели по ночам футболы-хоккеи. Сами на серьезном уровне играли в шахматы. Я не вылезал из спортзалов и стадионов. Книг про спорт у нас в доме по площади было больше, чем ковров на стенах. Я и читать-то научился по газете «Советский спорт». Шахматы и футбол у нас не сходили с языка. Так было всегда, сколько я себя помню. О чем это я? Ах, да! Про дистанционное обучение. Мамка, контролируя меня в учебе, нашла беспроигрышный метод дистанционного обучения. Метод заключался в следующем. Мамка узнавала у отца, когда очередной матч по телевизору. Шла в школу. Досконально с листочком и ручкой изучала классный журнал. Выискивала-выписывала все мои «косяки». И: не исправишь к матчу свои тройки – футбол смотреть не будешь! Просто, как всё гениальное. Для меня это была жесть. И я за оставшиеся до футбола три дня тянул руку до потолка на каждом уроке. Лез вон из кожи. Умолял учителей спросить меня именно сегодня, вылавливая их возле учительской. Метался в агонии, но тройки исправить успевал. Вот такая у нее была методика. Хорошо это было или плохо, я не знаю даже сейчас, но сплошные четверки и пятерки в моем аттестате подтверждают мамкину правоту.

Так вот, об отце и дистанционном обучении. Это было нечто, друзья! Нечто! Ну, представьте. Осень. Смотрим мы футбол. Трансляция начиналась в 23.30. И вот уже к окончанию матча, где-то в час ночи, батя возьми меня да и спроси:

– Уроки все сделал?

И я, не привыкший врать отцу ни в коем разе, возьми да и ляпни:

– Да там задачка одна осталась. Но меня, пап, не спросят.

– Как это «не спросят»?! А вдруг?

– Да не могу я ее решить, задачку эту. Утром перед уроком у пацанов спр…

– Ну-ка, неси учебник! Что за дела, у пацанов он будет спрашивать!

И я, проклиная свой язык, поплелся за портфелем. А предмет был математика. Это для бати с его военным детством, эвакуациями, бомбежками, детдомами, ремеслухами и прочими детприемниками было вообще заоблачным понятием. Писал он очень красиво – художник все-таки – и почти без ошибок. Даже умудрялся каким-то чутьем правильно расставлять запятые. Историю и литературу знал очень хорошо. А вот физику и алгебры разные – увы. Темный лес, как он говорил.

– Что там у тебя? Читай условия задачи!

Батя осторожно прикрыл кухонную дверь, не давая мне уже никакой возможности увильнуть хоть под каким предлогом. И вот тут начинается то, о чем я хочу тебя, читатель, предупредить заранее. А именно: всё, что пойдет ниже, уже было у наших классиков. И у Василия Шукшина, и у Михаила Жванецкого. Я про яблоки и про морковку. Возможно, еще у каких-нибудь авторов. Но в этом я не вижу ничего предосудительного. Все мы выросли в одной стране и воспитывались в одной и той же среде. И всё это было не только со мной, я уверен. Сейчас поймешь, читатель, о чем я.