Алена Воронина - (Не) чужие объятия

Настя прекрасно это знала, но с упоительной женской наивностью хотела силой своей любви изменить мир к лучшему, чего, разумеется, не произошло, хотя… если Роман очухается, у него будет еще шанс, потому что глазищи у Настьки были на мокром месте.

Я со своим шкурно-рабочим интересом была тут не к месту, но алкоголь позволил Настюхе стать более открытой миру.

– Как? «Норд-Ал»? Ах-ха! Ты серьезно? Это ваши? – подруга закрыла лицо руками, плечи ее затряслись от смеха. – Еще бы не знать! Это же Шекспировские «Ромео и Джульетта» современный вариант!

Я удивленно приподняла брови.

– Сынок их директора учится в одном вузе с дочкой нашего главбуха, и, как бы это тактичнее сказать, перелюбезничал с мелкой девахой. Ну как мелкой, ей уже за восемнадцать-то точно. А главбух у нас… эээ… любезничает с главным. Короче дочка залетела. Главный обиделся за даму сердца, которая с валокордина не слезает и, видимо, ему не дает, валокордин… В общем, «Нордику» не повезло, они будут его динамить из принципа, даже несмотря на антимонопольное законодательство, приказ свыше.

– Блин! – в сердцах выдохнула я. – Надо валить из этой страны!

– Мда… Это у нас любимая тема для обсуждения в кулуарной обстановке.

– Еще бы, что может быть лучше для аппетита, чем чужие семейные разборки! Я даже не буду спрашивать, откуда вы все это знаете? – о какой личной жизни можно говорить в наше время – все всё и про всех знают, прямо как в деревне на три двора, а не в городе с числом жителей за пять миллионов.

– Хех, ну ты же понимаешь, это только между нами, – скосила на меня глаза Настька.

– И что, никак не решить? – взгрустнулось мне. – Это же бред! Я понимаю, что вы естественные монополисты, но зачем вам эти проблемы?

– А какие у нас могут быть проблемы? Я за зарплату работаю. И тебе так скажу, пара актов о недопуске на объект для осмотра приборов учета потребления уже наверняка лежит в прочном сейфике.

– Но ты ж понимаешь, что это легко обжаловать, извещения о визите не были получены и вообще…

– Я все знаю, дорогая, но лампочка при этом гореть не будет, и, зная нашу судебную систему, это надолго. А по поводу судебных расходов и прочего, я тебя уверяю – там денег попой жуй, не заметят даже, а когда придёт время взыскивать ответку с нас, уже может и некому будет. Потому что для «Норд-Ал» простой – это расход.

– В очередной раз убеждаюсь, что все проблемы от тех, кто трусы на себе удержать не может!

– Ну да! – заулыбалась Настька, уже неплохо приложившаяся к пиву. – Как там твоя Олька кстати?

– Прекрасно! – буркнула я. – Особенно, когда я ее не вижу.

– Эх, Златка, а помнишь, как круто было после универа? Никаких проблем, одни мечты, перспективы и амбиции. А теперь? Одна грязь, изворотливость и полуправда!

Ну все, Остапа понесло!

– Ну, а что? По-хорошему «Норд-Ал» должен в твоем лице нас раскатать в лепешку, мы под провода должны вам ещё красную дорожку постелить, а что получается? – молодая женщина склонила голову к плечу и всхлипнула. – Ромка засранец! – ууу. – Вот шеф наш, спит он с финдиректором, зато жена в Майами с детьми живет припеваючи, и финдиректор, кстати, тоже не бедствует. И все хорошо!

– И ты бы смогла так жить? – изумленно уставилась я на Настьку.

– Да ты знаешь… А почему бы и нет?

Разошлись мы ближе к полуночи, благо станция метро «Гостиный двор» рядом, и я успела на последний поезд. А через двадцать минут «Ломоносовская» выплюнула меня вместе с горячим пропитанным запахом креозота и резины воздухом на теплую питерскую улицу.

Царила духота. Даже близость Невы не помогала. От метро до дома топать пешком минут тридцать, но зато четко по прямой, сначала зацепить чуток Ивановской с ее украшенными колоннами сталинками, потом Володарский мост, который разведут где-то около двух ночи, а потом по уходящей в сторону области улице Народной до самого круга.

Несмотря на невеселую репутацию Веселого поселка мне почему-то всегда жить тут было комфортнее, чем на просторах застроенного муравейниками Приморского района. А мама – вот почему-то это место не любила, один раз даже вспомнив про фильм «Интердевочка», который в силу даты выхода, прошел немного мимо меня, я тогда под стол пешком не ходила, но все же мало что понимала в затронутой теме.

Черная гладь Невы сменилась ярко освещенными и пожелтевшими под светом уличных фонарей домами с закрытыми уже супермаркетами и прочими магазинчиками.

Вечер с пятницы на субботу в Питере вообще особый: те, кто не уехал на дачу – дома не сидели, потому по Народной разгуливало даже чересчур много парочек, групп молодежи и даже семей с детьми, и это в такой-то час!