Глеб Мантров - Синдром Пизанской Башни

– ДЕ-билами.

– Боже ты мой, Гвидо! Как тебе не стыдно?

Вот же…!

– Мы не поняли, что он имеет в виду, – Большой умело строил из себя маленькую невинную овцу. – И решили узнать у него, но он убежал. Мы побежали за ним, потому что боялись, эээ… Что он потеряется, да. Здесь столько туристов, что потеряться проще простого. – его верные псы кивали с таким усердием, что еще вот-вот и их головы оторвутся и свалятся на землю рядом с Гвидо. – Вы нам сами так говорили. Эээ… И мы уже почти догнали его, но потом… Потом споткнулись и упали на него. Прям как вы…

– Один за другим. – подсказали Большому.

– М?

– Один за другим.

–Да, точно. Один за другим. Так все и было.

Миссис как ее (так короче) улыбалась. Полная дура. Тупая и безответственная. Как ей вообще детей доверили? Или родителям настолько плевать, что они бездумно сдают своих дочерей и сыновей кому попало? Или же у них нет времени обращать на это внимание? Или же им не плевать, а просто от души насрано? Какими бы ни оказались ответы, выходит, что безответственная здесь не только она.

Большой принимал поздравления партнеров, но Гвидо не хотел, чтобы над ним насмехались столь плоско и безвкусно, и он решил преподать псам урок.

– Миссис как же вас, все время забываю, все было не так. На самом деле, я застукал их курящими за Макдональдсом. Вот доказательство. – он вынул из кармана сломанную улику. Другие дети ахнули и выдохнули. Искусственные волосы Стеллы, клянусь, встали дыбом. – Я сказал им, что обязан сообщить вам о произошедшем, потому что курение убивает, а вы, согласно договорам, которые подписали наши родители, несете ответственность за наши жизни и здоровье, но ребята, по всей видимости, несогласные, погнались за мной. Они угрожали мне цитата, двоеточие, кавычки открываются, смертью, натягиванием глаза на жопу и изнасилованием, кавычки закрываются. Как видите, в нашей группе членствуют некрофилы, поэтому я бы на вашем месте отменил поход на кладбище Кампо-Санто. От греха подальше, как говорится. Также они хотели отпи… в общем, избить меня, что им определенно удалось, и забрать сигарету – то есть, избавиться от улик и свидетеля. На вашем лице я вижу вопрос, на который с легкостью отвечу: нет, никто кроме вас на меня не падал, но если вы их не накажете, я свяжусь с родителями и скажу, что меня избили шестеро ребят и Миссис… не напомните как, а то я все время забываю?

Миссис как ее (так короче) остолбенела. Хотя, учитывая ее фигуру и тяжесть, будет уместнее написать: «обочковела». Обочковевшая Миссис повернулась к дебилам, наверное, рассчитывая на какую-то подсказку. Я же говорю: «Полная дура. Тупая и безответственная.» Что Гвидо на самом деле полностью устраивало. Ему хотелось развлечений, чего благодаря шайке Большого предоставлялось в избытке, и потешаться над взрослой женщиной, которая считает, что раз у нее педагогическое образование и: «колоссальный» опыт работы с деть-билами, она может ржать, когда вздумается, валиться, на кого придется, и манипулировать его сознанием при помощи не подходящих по размеру кепок и бандан с черепушками.

– Вот, держите.

Довольный, он передал ей сломанную сигарету и победителем направился в Баптистерию, минуя фотографирующихся на фоне башни туристов.

– Тебе конец, Гвидо! Увидимся наверху! – вопил в спину проигравший Большой.

Гвидо недолго полулежал/полусидел в Баптистерии на прохладном полу, затем встал, покружил вокруг кружившейся головой, сглотнул подступавшую из недр слюну и отправился в собор.

Умыв лицо святой водой, он уселся на деревянную скамью.

Хорошо ты их парень, очень профессионально.

Вскоре скука подсела рядом и сложила на его тощие плечи свои тяжелые волосатые руки. На сегодня оставалось только одно развлечение: восхождение на башню. Старчески пошаркивая, глаза бездумно ступали влево-вправо. Несколько веков назад на этом самом месте также сидел и скучал Галилео Галилей. Так скучал, что соорудил прикольную люстру, свисавшую на металлической цепи с потолка до уровня бровей баскетболиста, отвлекавшую внимание от двух длиннющих рядов громадных полотен – все, как и полагается, написанные на религиозную тематику. Минут на десять повиснув на люстре, Гвидо заскучал еще сильнее, спрыгнул, и решил в сотый раз проскользнуть по слоям и мазкам. Со слипающимися глазами, он подошел к мощам святого покровителя Пизы, Раньери, чуть не срыгнул завтрак на мозаику и вывел, что в религии как-то слишком много страдания, несчастия и грусти – все сплошь трагедии, убийства, предательства, – и совсем не предусмотрено места юмору. Ну, это так – первое, что пришло в подростковую голову.