Глеб Мантров - Краснощековы

Я получил работу по залету.

Ремарка: не имея к залету никакого отношения.

Моя мама вот уже на протяжении двадцати лет занимается юриспруденцией. В фирме, в которой она трудится, забеременела секретарь, по совместительству курьер, и мне приказали заступать на пост незамедлительно. Вероятно, здесь правда есть место для дискуссий, сказалось, что я уже переходил на третий курс юрфака, вернее сказать, был условно переведен и лениво пытался выползти из самолично выкопанной студенческой ямы, на деле же ступая в нее все глубже и глубже, давным-давно прокутив лестницу и лопату.

Я прекрасно понимал, что отношение ко мне не будет столь радужным, как к предыдущему сотруднику. Коллектив крохотный, на девяносто процентов женский, с годами сформированный и никто здесь не получал место по блату. Кроме того, во слабость стеснения и разницы в возрасте, я не мог заменить весомый кусок пирога «Атмосфера», так как был слеплен из другого теста и в другое время. Люди здесь общались между собой на «ты», мне же было велено обращаться ко всем официально. Кого-то это условие непременно ввело бы в замешательство. Кто-то попытался бы разрушить субординационную преграду и перейти на «ты», наладить внерабочие отношения с коллегами, чтобы в будущем пользоваться ими в личных интересах. Кто-то, но не я.

В офисе в основном мусолилась семейная жизнь, во всех ее подробностях (порой даже чересчур во всех), травились старые байки, посвященные бурной молодости, бухгалтер готовилась к свадьбе. По первой и третьей теме я мог недолго слушать, по второй недолго поддерживать беседу, недолго, так как моя молодость по сравнению с легендарными и какими-то абсолютно нереальными 90-ми гораздо реже сопровождалась штормовыми предупреждениями, а когда ветра все же долетали до моих островов, об этом лучше не разглагольствовать и уж тем более не раз_существительствовать. Дак, о чем мы станем говорить? То-то и оно. Показательно, что большинство реплик сотрудников представляли собой кирпичики многоэтажных профессионально сконструированных матерных текстов, я же, любитель данного вида искусства, не мог произнести безобидное «Сука», когда ксерокс в конце рабочего дня отказывался сканировать. В результате я решил существовать на дистанции, ведь в мои планы не входила работа юристом пару-тройку десятков лет. Так что во время кратких лекций по освоению профессии, я частенько отлучался в миры, где из моды никогда не выходили очки цвета «фламинго». Я надевал очки и воображал, как эта девушка возвращается из бессрочного отпуска, просит освободить ее место, и я с радостью отправляюсь на просторы рынка труда, на поиски чего-то нового и в первую очередь интересного.

–Все понял?

– … Вроде да.

Фламинго разлетались, и на их место приземлялись пузатые серые цифры. Дело никак не ограничиться девятью месяцами. Тут речь скорее о восемнадцати, двадцати (и с какой Бухты Барахты ты взял эти сроки?). Прости, а кто тебе вообще сказал, что она вернется? Что ж, можете выдать мне вторую лопату. Ее я непременно также продам и прогуляю, но все-таки успею выкопать себе еще одну ямку, поглубже предыдущей.

Разумеется, автора обвинят в неблагодарности судьбе, матери, случаю. Окружающие не прибегнут вставить пять копеек про деньги, и будут правы. Возможно, все не так уж печально. Мама постоянно пытается убедить меня, что за работой секретарем и курьером последует настоящая юриспруденция – захватывающая, остросюжетная, животрепещущая, переполняющая кровь адреналином, да еще и оплачиваемая весьма и весьма щедро.

–Это спорт, понимаешь? Спорт, азарт! Раз попробуешь и все – от суда не оттащишь. Вот ты хотел заниматься творчеством. Пожалуйста! В этой профессии самое главное – подходить к каждому делу творчески. И писать ты тут сможешь сколько угодно. Да, тексты здесь немного другие, но ничего – привыкнешь.

Все так, и я ни с кем не стану спорить. Вы правы, леди и джентльмены. Вы абсолютно правы…

Лист моих обязанностей не мог похвастать величиной, каким бы почерком не обладал оформитель. Отслеживание дел, получение и отправка корреспонденции по указанным адресам и все, что перекладывается на разнорабочего.

По вторникам, средам и пятницам я объезжал почтовые отделения. Так уж вышло, что все предыдущие акты на почте с моим участием, я исполнял роль бабушкиного компаньона, в редчайших случаях кого-нибудь другого, так что все предстояло постигать с нуля и, разумеется, в качестве самоучки. Кстати, это совсем не так уж просто, как может показаться на первый взгляд. Пришлось немало потрудиться, чтобы освоить все принципы работы данной категории заведений, овладеть терминологией, разобраться с получением и отправкой, усвоить все эти галочки, извещения, описи, индексы и прочие «прелести» бюрократии. Немного поднатаскавшись, я стал посвободнее в своих наблюдениях, и, признаться, скука обвила мою шею так крепко, что вынудила оторвать взгляд от немытого пола и взирать, что здесь вообще происходит.