Тамара Концевая - Чужбина. Повесть

Это сейчас я зрелая и смелая, а тогда была молодая и стыдливая. Эта страна меня закалила. То, что нас не убивает … – знаете.

Мальчишки на улице каждый раз будто бы ждали моего появления и обзывали какими-то непонятными словами, при этом, улюлюкая вслед, они с гоготом бежали за мной и кричали:

– Тупая! Тупая!

Ну как могла им объяснить, что я умная?

У моей подруги время от времени вместе собирались студенты, учившиеся в СССР. Говорить по-русски со мной они не очень хотели, как я по-испански с ними, но тем не менее я жаждала общения с бывшими студентами. Всех их я знала.

Рамиро принадлежал к моим хорошим друзьям, и я была знакома с его девушкой в Советском Союзе, которую мой друг ждал в гости на месяц. Через две недели я надеялась наговориться на своём русском, родном языке. Именно Рамиро познакомил меня вскоре с моим будущим мужем.

Приехала Лена мне на радость, и Рамиро с Хосе пригласили нас на океан. Взяли напитки в ручной холодильник, ещё чего-то и поехали. Пока ребята суетились у импровизированного стола, пытаясь нам угодить, мы с Леной прогуливались по пляжу. Навстречу нам шёл большой белокожий мужчина с профессиональной камерой наперевес. Он делал съёмку береговой линии. Мы, попав в кадр, глупо стали позировать и кривляться по-обезьяньи. Оператор заинтересовался на мгновение, но дальше этого не пошло и он проследовал мимо.

Обидевшись за то, что нас не оценили и вряд ли покажут в мировых новостях, пошли купаться в море. Плескаясь, не заметили нашего оператора, который снимал теперь уже океан. Мы замахали ему руками, заманивая в воду и надеясь ещё выйти на экраны телевизоров. Мужчина оставил свою камеру на берегу и огромными шагами побежал к нам. Лена, как преподаватель французского языка в пединституте, стала изъясняться с незнакомцем на французском, я хихикала и просто мычала, а мужчина пытался говорить по-испански. В общем, с языками получилась полная неразбериха. Бурно жестикулируя, устроили шум-гам. Когда стало ясно, что нам никогда друг друга не понять, то чисто по-русски и грубо спросила Лену:

– Что хочет этот ненормальный?

Мужчина вскрикнул и выпрыгнул из волны, заорав:

– Девчонки, да вы русские! А я-то думал… – он думал, что мы настоящие американки!

Разочарование наше было недолгое. Позвав с берега друзей, мы все стали обниматься на радости и кричать дикими голосами. Ребята оказались строителями плотины из бывшего Ленинграда. Больше никогда не встречала русских в Никарагуа, если не считать нескольких девушек, что объединили свои судьбы с никарагуанцами.

Вскоре, погостив, Лена уехала.

Для того, чтобы задержаться в стране более месяца, чего мне очень хотелось, я должна была вступить в брак. И во второй мой приезд на это решилась. Претендентов было много, можно было выбирать, выбор пал на Хосе. Он сразу был оповещён о моих намерениях и мы поехали жениться к знакомому нотариусу.

Тогда и сейчас я уверена, что поступила правильно. Возможно, мои действия кому-то покажутся не совсем патриотичными, но те годы смены режима и, как следствие, вопиющего произвола в нашей стране объясняют и оправдывают многое. Хотя, что уж тут скрывать?

Это была любовь, в которой себе долго не признавалась. Только сейчас могу сказать без стеснения, всепоглощающей она была, страстной, сумасшедшей и очень больной. Больной на долгие годы, даже десятилетия. Непреходящей любовью была и всепрощающей, терзающей мозг и рвущей в клочья сердце. Затихла она не скоро, застыла, окаменела, съёжилась в колкий комочек, сопротивляясь вновь входящему чувству, отталкивая его, не принимая. Но эта повесть о другой любви.

В машине тогда нас было трое: я, мой будущий муж и его закадычный друг в роли водителя. Под сиденьем салона автомобиля хранился мой паспорт, билет обратного вылета в СССР и все документы Хосе для предстоящей женитьбы. Остановились мы перекусить у рынка Ориенталь в столице.

Каков был ужас, когда, вернувшись через пять минут с недопитым соком в руках, мы обнаружили открытой машину и исчезновение всех документов!

Я почти обезумела в тот момент, ничего не могла понять, никого не слышала вокруг, только тупо смотрела на то место, где десять минут назад лежал мой паспорт с билетом. Это была кража всей моей жизни, ведь тогда не было электронных билетов, которые с лёгкостью можно восстановить, не было компьютерной программы, где хранятся паспортные данные каждого иностранного гражданина, въехавшего в страну, да и вообще, компьютеров не было, не считая огромных ЭВМ на предприятиях.