Тамара Концевая - Чужбина. Повесть

Моя подруга рассказывала о своей стране восторженно и упоённо, а я, затаив дыхание, мечтала. Ей нужен был слушатель, а мне рассказчик, ведь 80-ые годы ещё не знали интернета. Живое общение нас сроднило надолго. Я полюбила ту страну безоговорочно. Она мне снилась по ночам. В тех безумных и бредовых снах виделись синие дали, горные пики и кипящие вулканы. Ночами напролёт я летала над бездонными ущельями. Я ожидала чего-то удивительного и нового.

Каждый день приносил свежие эмоции и приятное общение. Благодаря Бирмании, круг знакомства ширился, и не только никарагуанские студенты стали мне друзьями. Латиноамериканцы как-то незаметно наполнили мою жизнь своей искромётной музыкой и танцами.

Иногда мы устраивали собственные праздники по выходным дням. Особенно весело отдыхали в летние каникулы, когда многие иностранные студенты оставались в России за невозможностью съездить к себе домой. Позже я узнала, что для латиноамериканцев конец недели – это, несомненно, праздник с выездом на природу родственников и друзей. Таких же принципов они придерживались и в России.

Тогда нам было совсем неважно у кого состоится следующая вечеринка. Все вместе мы готовили рис по никарагуанскому рецепту, мариновали мясо – благо, студентам полагался ежемесячный паёк в несколько килограммов – а потом жарили его в той посуде, которая была под рукой. Чаще всего, конечно, собирались у меня. Вернее, в нашей семейной секции общежития, где проживали ещё несколько семей, и среди них – казахская.

Мне всегда везло на хороших людей. Соседи не меньше моего ждали конца недели, чтобы собраться вместе и придумать себе развлечение. Мы были молодые, а, значит, весёлые, даже слегка безбашенные!

В общем секционном переходе сдвигались столы, а на них выставлялись «яства», если можно было так назвать скудные припасы из холодильников. Конец 80-ых был трудным периодом времени. Талонная система на жизненно необходимые продукты не была простой. Мало того, что действовали ограничения в распределении продуктов, так ещё приходилось занимать очередь в магазин с пяти утра.

Иностранным студентам было легче. Свой ежемесячный паёк они выкупали хотя бы без ранних очередей.

Общие увеселительные мероприятия сдабривались разливным пивом, которое продавалось из бочек прямо на улицах. И не пьянства ради, а компании. Конечно, инициатива принадлежала парням, а ответственность за доставку напитка, слегка разбавленного водой, возлагалась на никарагуанца Фернандо. Он был крепким и представительным юношей. За пивом тоже была очередь, но Фернандо в ней уважали, благодаря внушительной внешности. Трёхлитровая банка, закрытая пластмассовой крышкой, доставлялась вовремя.

После обеда наступало время музыки и танцев. Помните? Ламбада! Вот это было круто! Танцевали все! К вечеру шумной компанией шли гулять по набережной Волги.

Любимой нашей игрой был «Испорченный телефон», когда каждый участник друг другу быстро шептал на ухо одно и то же слово, а последний играющий произносил его громко. Весёлая игра нам очень нравилась, особенно её любили иностранцы, ведь бог знает, какое слово они услышат из непривычного им произношения? Тут у них был повод поспорить на тему знания русского языка.

Но не только развлекаться мы умели. Я помогала студентам писать рефераты по гуманитарным наукам, проверяла их работы по русскому языку и слушала рассказы о заморских странах. Потом случилось несчастье.

***

Я в тот день с утра и до вечера сидела в клинике под дверью кабинета доктора в ожидании результата биопсии. Наконец-то состоялся разговор с заведующим поликлиникой. Доктор предложил срочную операцию, а я ему не поверила. Он дал мне ночь на размышление. Вышла из клиники в полном непонимании ситуации.

– Нет, это не про меня!

Всё казалось неправдоподобным, кем-то нарочно придуманным. Конец февраля. Шла по городу в звенящей капели и не верила. Решение надо было принять до утра. Солнце слепило сияющим светом, воробьи в лужах распушили крылышки.

– Нет, это ошибка! Этот мир без меня существовать не может! Пальто распахнуло весной, талый снег под ногами шуршал.

– Конечно, ошибка!

Придя домой, уснула в надежде проснуться здоровой. Снова синие дали виделись и колибри, похожие на цветы, а очнувшись утром, позвонила доктору и дала своё согласие.

Две операции одна за одной, реанимация, а потом большая общая палата. Моложе меня никого не было. Взрослые женщины, глядя в мою сторону, тихо шептались, а я с ужасом обозревала соседок в больничных байковых халатах.