Любовь Москалёва - Записки уродины

Странно, но я почти никого из тех моих гостей не могу вспомнить.

Кроме двоих.

Толстый мальчик Славик из квартиры напротив всегда прямо с порога усаживался за стол, и неторопливо со знанием дела уплетал угощения. Потом, не проронив ни слова, он устраивался на диване и долго рассматривал какую-нибудь яркую книжку. А ещё он с таким же невозмутимым видом задирал юбки моим куклам и долго, со знанием дела рассматривал, что там находится.

Каждый раз приходила ко мне и девочка из соседнего подъезда. Если я не ошибаюсь, её звали Тоней. Она постоянно шмыгала носом и на любое обращение к ней отзывалась вопросом: «Чо?». Играть и разговаривать с ней было невозможно, потому что она всегда думала о чём-то своём и отвечала невпопад. Она до сих пор живет в соседнем подъезде.

– Чо? – откликается она на каждое моё приветствие и шмыгает носом.

Когда я пошла в школу, кошмарные праздники повторились уже с одноклассниками. Мамуля свято верила, что эти сборища помогут мне найти друзей в классе. Но она ошибалась, а я даже не пыталась разубедить её. Мои одноклассники приходили в наш дом только за тем, чтобы на следующий день было, над чем посмеяться.

* * * * *

Мне не нравится думать о прошлом.

Что там?

Всё попытки отыскать что-нибудь хорошее и светлое, разбиваются о нагромождения неприятных воспоминаний.

С самых ранних лет я чувствовала, что со мной что-то не так. Я отлично помню, что меня добрую и наивную переполняла любовь ко всему миру, ко всем окружающим меня людям. Я помню, как моя неуёмная энергия выталкивала меня вперед при каждом удобном случае.

Можно это я сделаю?

Разве вы не видите, какая я хорошая?

Только всегда находилась твердая взрослая рука, которая преграждала мне путь, и всегда находился строгий голос, призывающий меня к порядку. Моё усердие и мой энтузиазм встречали не одобрение, а равнодушие и насмешки. Окружающие, от мала до велика, старались от меня отделаться как можно быстрее.

Всё, что по настоящему греет душу, как правило, связано только с мамулей. В её любви и заботе недостатка не было. Она опекала меня с неистовым рвением, но и она не могла объяснить малышке с доверчиво распахнутыми глазами, почему на детском празднике принцессами становятся другие девочки.

Я сильно огорчалась и не понимала, почему так происходит.

Почему?

Почему в школьном хоре, меня всегда задвигали в самый дальний угол, хотя пою я лучше многих?

Почему мои одноклассники насмехаются надо мной и зовут меня «Крокодилом»?

Почему, несмотря на хорошие оценки, меня терпеть не может училка?

Почему то, что другим достается почти даром, мне приходится зарабатывать с большим трудом?

И я зарабатывала! Умом, терпением, хитростью – все средства хороши!

Меня обижали – я улыбалась, задавив желание выцарапать глаза обидчику. Надо мной насмехались – я, проглотив сдавивший горло ком, смеялась вместе со всеми. Мои усилия не вдруг, но мало-помалу увенчались долгожданным результатом.

Умная, добрая, веселая Жека – свой парень!

Контрольные у меня не списывал только ленивый.

* * * * *

В старших классах моя школьная жизнь стала более или менее сносной. Повзрослевшие одноклассники уже не так сильно донимали меня. Как правило, со мной общались на равных, хоть при этом и не стеснялись использовать меня в корыстных интересах по разным поводам. Я не противилась этому. Мне нравилось быть такой, как все. Со мной разговаривали, со мной шутили, а иногда со мной даже делились секретами. Только близко все равно не подпускали.

Всё решил случай.

В середине сентября, в тот последний выпускной год, случилась неприятная история. Ксюха отличилась. Она притащила в класс диск с немецким порно, который сразу стал главной темой дня. Диск гулял по классу и срывал уроки. На учителей уже никто не обращал внимания. Вероятно, всё сошло бы с рук, если бы не красноречивые картинки, украшающие DVD. Обнаружила этот диск училка по информатике, и тут же на своем компьютере проверила соответствие содержания диска и его внешнего оформления.

Шум поднялся невиданный.

– Кто принес это безобразие? – негодовал пунцовый директор, оглядывая притихший класс.

И не сносить бы Ксюхе головы, если бы не Макс.

– Я! – громко заявил он. – Я принес это безобразие.

Макс стоял, гордо подняв голову, словно ожидая выстрела. Обалдевшая от такого поворота событий, я услышала, как облегчённо вздохнула Ксюха, сидевшая позади меня.

По классу прокатился ропот, а гневный рык директора сменился на злорадную ухмылку людоеда.