Эл Воловик - «Те самые Бесы»

– Эл! Решил через три с лишним года Москву навестить?

Но тут же сменил тон, выразив претензию:

– Если бы ты не уехал в свою Америку, мы, с твоими связями уже сейчас стали бы долларовыми миллионерами. Я в одиночку, благодаря перестройке стал не бедным человеком!

Новоявленный американец с удивлением оглядел груду золотого металла на различных частях тела и перстень с агатом на пальце левой руки «нового русского».

– Жень! Ты что, с ума сошёл? Зачем нацепил эти побрякушки?

Трилесник засветился от гордости:

– Пускай все видят, какой я большой человек.

Эл съязвил:

– Все – это свидетели поездок зайцем, когда ты с горными лыжами в руках и рюкзаком за плечами ехал в поезде на Домбай? А также бесплатные ночёвки в чужих номерах, в основном у меня?

Евгений Евсеевич смутился и нехотя снял с себя все золотые украшения, оставив только перстень с агатом. Но Эл решил добить приятеля, дав дельный совет:

– Ты бы лучше нанял девицу с модельной внешностью, ведь секретарша лицо компании, а твоя только отпугивает солидных людей.

Ещё минут 20 они болтали о всякой всячине, пока Трилесник не заторопился на деловую встречу, пригласив на завтрашний обед в ресторан «Узбекистан».

Выйдя из офиса, Эл Давидович снова погрузился в духоту парной русской бани. Бесцельно побродив по переулкам, неожиданно для себя оказался на верхнем конце улицы Архипова. Вау! Оказывается он в пяти минутах неспешной ходьбы до центральной московской синагоги. Вразвалочку стал спускаться вниз. Изменений практически никаких. Метров за пятьдесят до колонн синагоги всё также стоит стеллаж с газетой «Советский Спорт». Напротив стеллажа в глубине двора само издательство, а около него пункт неотложной «скорой помощи».

До сих пор перед глазами празднование в 1982 году «Симхастойре», как называли советские евреи праздник «Симхат Тора». Мощёная камнем узенькая улочка забита разношерстной многочисленной толпой. Стемнело, стоит октябрьский ветреный закат с дождевыми тучами. Время около 8 вечера. Предстоит проделать нелёгкий путь под моросящим дождём, спускаясь сверху вниз сквозь непроходимую беснующуюся толпу поющих и отплясывающих еврейский хоровод полупьяных людей. Цель, отыскать знакомых, которых не встречал после прошлогоднего празднования. Еврейцы – Красноармейцы откупоривают одну бутылку за другой и как гои используют один единственный гранёный стакан, угощая любого, желающего подкрепиться.

Приблизительно каждые 20 минут из пункта «скорой помощи» выезжает медицинская «волга-пикап». Оглушающей сиреной, словно гудит библейский «шофар», заставляет людей в этой толчее плотно прижаться друг к другу и пропустить ненавистный транспорт. Почти тут же, через пару тройку минут машина возвращается назад. Отовсюду слышится возмущение и слова очевидцев, что обычно «скорая помощь» выезжает не чаще одного раза за три часа, и антисемиты специально портят евреям праздник. Особое недовольство выказывают пожилые, внешне интеллигентные евреи, скорее всего впервые пришедшие к синагоге. Всю сознательную жизнь они стеснялись своей национальности, как вылупившийся из яйца цыплёнок сопротивляется появлению на свет. Но сегодня, видя официальную поддержку властей, и вверху и внизу милицейские кордоны, осмелели и их не смущали шнырявшие взад вперёд нелицеприятные мордашки еврейских стукачей. А может, они просто не замечали разницы между нормальным аидом и евреем-доносчиком.

Серьёзные даже в праздник отказники, словно белые вороны среди кричащих в море отчаянных чаек, держатся отдельными группками и на всякий пожарный не произносят ни одного, осуждающего властей слова. Объединяет их изучение запрещённого иврита, а ради этого можно и потерпеть. Лица измождённые и слегка потухшие, словно не верят в возможность скорого отъезда. Ощущаются попытки выглядеть опрятно, хотя страшная бедность проглядывает изо всех щелей. Спиртного почти не пьют, но сигареты курят одну за другой, подавляя нервную дрожь.

Эл медленно протискивается к зданию синагоги, практически не отказываясь от предлагаемой выпивки, хотя и принял на грудь приличную дозу алкоголя перед мероприятием. Услышав знакомую мелодию из конкретного магнитофона, присоединяется к танцующим в кружочке полупьяным людям и громким драматическим тенором запевает еврейско-блатную песенку. Обычно профессиональное звучание голоса только под глубоким кайфом, но это и есть данная ситуация. Таким образом, продвигаясь от одной группы веселящихся евреев к другой и пропев почти весь арсенал национально-местечковых песен, Эл приблизился к зданию синагоги. Здесь свободного пространства чуть больше, чем на подходах и можно спокойно осмотреться по сторонам. Вдруг услышал восторженный возглас: