Анна Щукина - Бронзовая собака

– Ладно, поблагодарила уже. Человеческое тебе пожалуйста. Но, Ритусь, ты ведь не из-за этого со мной теперь? – осторожно спросил Литвинов. Было бы очень противно, если бы это краткое страстное возвращение в юность оказалось просто формой оплаты за помощь, абсолютно с его стороны бескорыстную.

– Ты почему меня сейчас обидеть хочешь? Не надо так. Ты же знаешь, я не хотела, чтобы мы… Конечно, я тебя хотела, но я себе сказала, что нельзя. Видишь, как бывает, – тихо ответила Рита. – Мы предполагаем что-то, а вышло, что встретились и… Я и не думала, что здесь тебя встречу. Я же на пятнадцать минут заскочила бумаги отдать. Это случайно всё вышло, никакая благодарность тут ни при чём. И ты это знаешь.

Он знал. Ему очень хотелось верить, что он это знает.

*****

В прошлую субботу Литвинов пришёл на вечер встреч одноклассников. За последние десять лет это была третья встреча совсем не дружного в школьные годы класса. Большинство одноклассников так и остались жить в родном подмосковном городе, некоторые перебрались в Москву, кое-кто обосновался за границей. Были и те, кто сгинул навсегда, не сумев преодолеть соблазны и опасности девяностых. Рита на предыдущих встречах не появлялась. О ней было известно то, что сразу после школы она вышла замуж за одноклассника Виктора и переехала в Москву. Потом её сестра с мужем и матерью погибли в аварии. С Виктором Рита разошлась, тот ненадолго вернулся в город, а потом снова уехал.

На встречу в прошлую субботу Рита пришла, хоть и опоздала. С румяными от спешки щеками – стремительная и задорная – она забежала в зал ресторана, когда все уже собрались. Она освободилась от плаща, и посмотрела на весёлую компанию сорокалетних одноклассников, испытав что-то вроде раздвоения сознания. Стоило ей узнать присутствующих, что было не сложно сделать даже после двадцати с лишним лет разлуки, и перед внутренним взором всплывали лица семнадцатилетних юношей и девушек. В то же самое время глаза безжалостно отображали совсем другую картину, порождая краткий диссонанс…

Потом все сидели за длинным столом. Много разговаривали, пили, бегали курить на улицу, выкрикивали тосты, танцевали под песни группы АББА в соседнем зале.

Уставшая, раскрасневшаяся от танцев Рита вернулась к столу и подсела к Литвинову. До этого момента они и парой слов не перекинулись. Рита была нарасхват.

– Ну как ты поживаешь? Девчонки говорят, что ты начальник в ГАИ, или как там теперь называется? Семья как? – спросила Рита, – Водички налей, запыхалась.

– В некотором роде начальник, – усмехнулся Литвинов, наливая воду. – Женат, дочь есть. Нормально всё, в основном. Ты как?

– А я c Витькой развелась, потом ещё кое с кем развелась. Детей нет. Племянник вот есть. Взрослый уже, двадцать лет. Теперь обратно приехала жить. Меня в шестую школу позвали, тренировать. Через понедельник приступаю, – отчиталась Рита.

– Здорово, у меня в шестой дочь учится. Хорошая школа.

– А давай, Игорек, за мою новую жизнь на старом месте выпьем, – предложила уже немного захмелевшая Рита.

Литвинов налил в её бокал вина, а сам взялся за стакан с водой.

– Не пью я, Ритусь. Завязал.

– А чего так? – спросила Рита.

– Были причины, – вздохнул Литвинов. – Весомые.

– Господи, Игорёк, я же тобой горжусь. Витька ведь, ну ты знаешь, наверное, так не смог завязать. А ты мой герой. Я не шучу, – Рита одобрительно и серьёзно покачала головой. – Ты мужик, Игорь. С этого дня я в тебя почти влюбилась.

– А я тебя давно люблю. Все эти годы… люблю, ты моя первая любовь, – серьёзно сказал Литвинов. Рита удивлённо посмотрела на него и замолчала. Навеселе была она, а язык, почему-то, развязался у него. Но он не смог не сказать, не смог удержаться. Она была так близко. Манил мандариновый запах её духов, разбуженный разгорячённым телом. Грудь под глубоким треугольным вырезом вздымалась в десятке сантиметров от его руки, рыжие волосы растрепались, а глаза блестели.

– Знаешь что, пойдём танцевать, – Литвинов вытащил Риту из-за стола и повёл в темноту, озаряемую вспышками цветомузыки. Эти яркие всполохи запутывали, сбивали с толку, уводили в призрачный мир звуков. Они танцевали под знакомую медленную мелодию. Оба молчали. Рита была обескуражена – как она умудрилась совсем не замечать чувства Игоря тогда, в юности? Она не то, что чувства, она и самого Игоря практически не замечала, с трудом сейчас его имя вспомнила. Слишком тогда была занята Витькой.

Литвинов прижимал её тело к своему и вдыхал запах её волос и духов. Ощущал, как её грудь уткнулась в его грудную клетку. Сквозь тонкую ткань рубашки он чувствовал, какая она разгорячённая. Он слышал, как часто она задышала, и заметил, как напряглась её ягодица под его ладонью. Она подняла на него блестящие глаза. Он принял её взгляд в свой. Они долго смотрели друг на друга, словно и не было этих двадцати двух лет, не было Витьки, не было семьи, не было других людей, глупых решений, бессмысленных действий и постыдных поступков. Потом он, сквозь волны запахов духов, вина, горячего тела и сожалений о несбывшемся, её поцеловал.