Сергей Балабай - #ЖИВОЙ

– Хорош ржать! Да, да, мне двадцати минут хватило, то есть… вашу мать! Ей хватило, мля, достали, будете слушать или нет?!

Народ за столом хохотал до коликов, пока не выпили по очередной, никто не мог успокоиться.

– Ну, как-то так, – снова заговорил Леонид, – Что выяснилось-то. Была у Нины, так соседку звали, любимая бабушка, да взяла и померла, еще и прямо за столом, попивая чай. А эта овца в панике даже скорую не вызвала, все на хрен бросила и в ужасе ко мне прибежала. Я ей сказал, что она дура редкостная, хоть и хорошенькая, да повел ее обратно.

Бабуля дожидалась нас скрюченной на полу. Я как заправский доктор пытался мерить пульс, слушать дыхание, а соседка так и норовила упасть в обморок. Короче, пока бабку на диван затащил, пока соседку кое-как успокоил час прошел. И не лыбтесь, не лыбтесь, что я зверь что ли? При трупе -то?

Ну чего, ушли на кухню, сидим, ждем скорую, а та как всегда спешит, аж никак не приедет. Примерно через полчаса приехала, доктор такой насупленный. Говорит: «Где больная?» Я говорю, мол, да она уже того, и не больная вовсе. А он мне в ответ: «Ты что, врач? Так на кой нас вызывал?» И прямехонько к бабке.

Начал он ее пульс щупать, дыхание зеркалом мерить. Ну? И чем я не врач? Говорит: «Вы родственник?» Я говорю: «Не, как вы могли такое подумать, родственник вон сидит, соплями хлюпает». Врач к моей соседке, за руку ее хвать и давай по ушам ездить. Типа пульс учащенный, надо успокаивающий укол делать. Та отказалась, разочарованный врач тоже в отказ, мол, мы труп забирать не будем, у нас еще десять вызовов, завтра в больницу сами привезете. Заполнил какие-то бумажки, забрал бабкин паспорт и свалил.

Сидим, ну бабка, понятно, лежит, и тут соседке в голову идея пришла – срочно обзвонить всю родню. Мать ее часовое шоу, со всхлипываниями, рыданиями, криками и стенаниями. Хорошо хоть в холодильнике оказалась початая бутылка водки да банка огурцов, а то бы трупов стало значительно больше.

«Красава! – Игорь взял со стола неоткрытую бутылку, – дай-ка я тебе налью за все перенесенные мучения да страдания!»

Выпив, Леонид поморщился и шумно выдохнув, продолжил. Нинка, получив ценные указания от своих родственников, принялась за священные ритуалы. Завесила зеркала, понаставила около покойницы свечку. Потом подходит такая ко мне и, глядя в глаза, торжественно так говорит:

– Лёнечка, мне нужна твоя помощь!

От неожиданности я чуть было огурцом не подавился, не ну нормально? Значит до сих пор я хером груши околачивал и вот наконец дело до серьезного дошло? Я так ласково, по-отечески и спросил: «Вот ты овца! А я что сейчас делаю, не помогаю что ли»?!

– Нет, помогаешь, помогаешь, – затараторила она, -спасибо тебе большое, просто мне еще кое-что надо.

– Ладно, не тяни хвоста за кот, что надо-то, – спросил я.

– Лёня посиди здесь до утра, – тихо проговорила Нина.

– Ну, блин, так сидим же?

– Нет, я не могу здесь быть, мне страшно, а ее одну оставлять нельзя. Правда, зайчик, посидишь, а? Я для тебя потом все-все сделаю! Ну, вы – то понимаете, что когда маячат такие перспективы, я долго не ломаюсь. Чуть поподнимал цену и согласился. Расцеловав меня с головы до ног и рассказав, где лежат остальные свечки, соседка свалила. Остался я один в пустой квартире, с помершей бабкой. В общем, поскучав на кухне и прикончив бутылку, я начал шастать по дому. Квартира была скупо обставлена, пахло чем-то старым. Тишина нереально клонила в сон. Пытался заснуть сидя, но было жутко неудобно. Порыскав по ящикам, я нашел потертую колоду и сел раскладывать пасьянсы.

Как не старался, пасьянсы не сходились. Однако появился азарт и время полетело незаметно. И вот я сижу, кладу карту на карту, тишина гробовая. Какой ей быть-то еще. И тут из комнаты доносится скрип и вздох.

– Че, страшно? Вот и я чуть не обделался, а на столе старинные часы в могучем деревянном корпусе. Гляжу – пять минут первого. Ха! А сколько же еще? Ну, не на того напали, я же под водкой, меня пушкой не возьмешь. Захожу в комнату. Бабка как лежала, так и лежит. Свечка почти догорела. Свечку поменял, смотрю, а бабка вроде как ухмыляется. Я ее для верности пихнул, потом руку на грудь положил, не дышит.

– Ухмыляйся, ухмыляйся, уже доухмылялась! – бодро я кинул бабке и пошел обратно на кухню. Поставил накипятить чайник и снова сел за пасьянс. Тут-то все и началось. Слышу, диван скрип да скрип, скрип да скрип. Я пошел в комнату, включил свет. Стою, смотрю на бабку, тишина, диван не скрипит. Выключаю свет, возвращаюсь на кухню – опять скрип да скрип. Я так раз двадцать бегал. Забегаю, стою, не скрипит, только на кухню приду – опять начинает. И вот не знаю, то ли крыша у меня уже поехала, то ли ночь в самом разгаре, но стало мне казаться, что с каждым разом у бабули ухмылка все шире и шире. Ну, меня злость взяла, начал я бабку вертеть, то на один бок поверну, то на другой. А ей хоть бы хны. Стоит мне уйти из комнаты, диван начинает скрипеть, возвращаюсь – перестает. В общем, достала она меня. Настолько достала, что стянул я ее на пол. И еще злость распирает, стою над ней, ору про то, что если она не совсем сдохла, так я мигом помогу!