Сергей Балабай - #ЖИВОЙ

Чтобы найти аналогию, что такое новая игра для настоящего геймера придется сильно постараться. И дело не просто в том, что тут не подойдут прямые сравнения с тягой наркомана или алкоголика. Это не похоже и на страстное желание любвеобильного юноши в обладании все новых и новых партнерш. Это не адреналин летчика, закладывающего на своей крылатой машине все более и более сложные фигуры высшего пилотажа. Это не страсть историка к обретению древнего фолианта или останков чего-либо доселе невиданного. Это не тяга альпиниста к покорению еще более сложной вершины. Это совсем иное. Настоящий геймер – это человек другой вселенной, хотите, другой реальности. Ведь именно там, в виртуальном мире, к фантазии разработчика добавляется фантазия игрока. Наступает момент, когда именно тот мир становится не только более реальным, не только более желанным, но и занимает буквально весь разум, все пространство настоящей жизни. И каждая новая игра, стоящая игра, расширяет этот мир, добавляет собственным фантазиям еще больше невиданного ранее пространства.

Геймер бежит от окружающих его реалий в выдуманный собой социум, где у него другое имя, другой характер, внешний вид, статус, способности, достижения и самое главное, эмоции. И сейчас, когда эта буря фантазий нахлынула на Леонида, он уже напрочь забыл о практически заключенной сделке, о возможности получить хороший бонус, лишь жил ожиданием главной встречи – встречи с новой игрой.

– Скучаешь? – на Леонида с легкой усмешкой смотрела ухоженная женщина, – может угостишь девушку выпивкой, а то небось грустно студенту одному напиваться?

Не сразу выпав из своих фантазий, Леонид какое-то время молча рассматривал новую собеседницу. Легкий макияж, яркая бижутерия, лет 35-40, сапоги на шпильке с высоким голенищем и взгляд… Полный недвусмысленности в своем открытом предложении.

– Что девушка пьет? – наконец проговорил Леонид, – меня Денис зовут, а вас?

– Денииис, – практически промурлыкала она, – какое красивое и сильное имя, а я Милана, мне сегодня как-то зябко, возьми что-то покрепче.

– Милана? Необычное имя и тоже очень красивое, правда, мне нравиться, – улыбнулся Леонид, – я вот водку пью, крепкааая, а главное греет – то как, будете?

Милана не стала дожидаться инициативы от Леонида, взяла его наполненную рюмку, поднесла к губам и, глядя в глаза, неспешно выпила.

– Мммм, – облизнулась она, – и правда крепкая, а ты что больше не пьешь?

– Пью! – принял вызов Леонид и подозвал бармена, – пожалуйста еще одну рюмку и повторите мой заказ.

– Ходил в кино? Одиииин? – Милана специально растягивала слова, пытаясь придавать своей речи какую-то кошачью тягучесть.

– Да не, не дошел, вот она не отпустила, – Леонид кивнул в сторону графинчика с водкой.

– Грустииишь? – не унималась Милана.

– Да ну, еще чего! – отмахнулся Леонид, – моего позитива на весь кинотеатр хватит, что тут грустить! Я праздную!

– Празднуееешь? А что, расскажи, я такая любопытная, – Милана сложила губки бантиком и широко открыла глаза.

– Ну как что? Вон с какой красивой девушкой познакомился, грех не попраздновать!

– Так ты знал, что мы познакомимся? Думаешь – это судьбааа? – Милана изобразила смущение.

– Однозначно судьба, просто судьбищная судьба! А Вы, если не секрет, почему в одиночестве скучаете? – перешел в наступление Леонид.

– А я уже не скучаю, мне уже вееесело, только опять мерзнуть начинаю.

Бармен поставил на стойку заказ, Леонид налил, – за знакомство?!

– Фу, – поморщила носик Милана, – ты не кадет часом? Неужели с красивой девушкой нельзя за что-то красивое выпить?

– Так, – Леонид почесал затылок, – как говорят у нас юге… Ээээ….. Москвы… Нет ничего жизнерадостнее утреннего солнца, нет ничего сильнее океанского шторма, нет ничего более желанного, чем жизнь, и нет ничего более прекрасного в этом кинотеатре, чем Вы, Милана, за Вас!

– О боже! За меня? Какая прелесть! – громко рассмеялась Милана, – конечно же давай, Дениска, выпьем, за меня, за самую прекрасную… как ты говоришь: «на юге Москвы»!

С каждой выпитой рюмкой разговор приобретал все большую непринужденность. Милана то изображала неземную застенчивость, хлопала длинными ресницами, то громко смеялась, запрокидывая голову. Говорили обо всем и в то же время ни о чем конкретном. Леонид старательно играл студента, рассказывал тут же придуманные им истории о насыщенной студенческой жизни.

– Помню, на первом курсе установочная лекция была, по матану, ну, аудитория побольше кинотеатра этого, народу набилось, шум, гам… Каждый своим занят. И тут в аудиторию мужичок заходит, такой, полменя. Вышел в центр, стоит, молча на нас смотрит. Ну, его потихоньку замечать начали, на соседей шикать стали. Так постепенно тишина установилась, а этот немного постоял и тихо так говорит: «Я ваш преподаватель по математическому анализу, меня зовут Габибула Насурлаевич Исаев, кто на следующей лекции это знать не будет, экзамен не сдаст». С этими словами разворачивается и выходит. Мы понятно с минуту в шоке такие просидели, а потом друг дружке «как, мать его, он сказал его зовут?!» Представляешь? Габибула! Насурлаевич! Ты вон, поди, с первого раза – то и не выговоришь такое! И представляешь, реально, следующая лекция, он заходит и такой – по залу. К одной студентке подходит: «Фамилия»? Та – «такая-то», он ей: «как меня зовут»? Понятно, что мало кто запомнил, да и вообще серьезно к этой угрозе отнесся. Так он за 15 минут половину аудитории выгнал, за то, что те не знают, как его зовут. И мало того, он и на экзамене их всех завалил.