Фёдор Маслов - Майские страсти

– Измаялся весь,– продолжил Дмитрий,– до тла. Сейчас умрёт.

– Да, да, да,– вскочил с места Андрей и тут же вновь присел на кресло.– Мне очень мучительно сейчас, и я, честно, не знаю почему. Может, кто-нибудь, знает… Хотя вряд ли. Не думаю, что кто-то понимает, но знаете, друзья, вещь вам одну скажу. Страдание – это самая сильная и… вредная страсть. От неё нужно избавляться. Обязательно, настаиваю. Из-за неё появляются и все остальные страсти… Да, обязательно избавляться.

– Он уже настаивает,– Дмитрий глотнул из бутылки немного коньяка.

– Да. И от этой страсти я, может, маюсь.

– Ага. Грустишь. Не знаешь, почему? Нет? Наверное, чтобы тебя не застали врасплох?

Андрей кинулся в угол зала и встал ко всем спиной.

– Я считаю, не поэтому,– прошипел хозяин.

– Нет, нет, не поэтому.

Андрей бросился к Мелюкову, соседу жениха, думаю, что это он сказал. Хозяин и Дмитрий засмеялись, но довольно скупо.

Андрей по-доброму улыбнулся и заговорил:

– Это хорошо, что вы так всё воспринимаете. Мы воспринимаем, точнее. Поверьте, я очень откровенен с вами и всегда был, но сейчас я не могу вам обо всём поведать, и это не из-за того, что я в чём-то подозреваю вас. Даже не начинайте так мыслить…

– Ну ладно… Уж лучше выпей. Возьми вот бокальчик. Извини, что перебил, конечно. Выпей,– жених, брезгливо закусывая, подал шампанского, зная, что Андрею не до этого.

– Ничего страшного, что перебил. Что здесь такого?– лицо его засияло радость, точно он был счастлив от того, что перед ним извинились после того, как неучтиво прервали. – Потом. Обязательно выпью потом.

– Вот! Даже пить не хочет.

Андрей начал было произносить длинную речь, но остановился: слишком глубоким взглядом по нему прошёлся Дмитрий.

– Так, что же Алиночка? Какова?– спросил он жениха, а сам продолжал с сатанинским лукавством и участием смотреть на Андрея.

– Ох, хороша!– жених хмелел и от шампанского, и от её имени.– Да разве этого достаточно.

– Ну-ну. Давай дальше.

– Так вот слушай. Я даже уже и разлюбил её, наверное. Что за послушание! Что за слуга какая-то! Ей дай ручку поцеловать, так она в верности поклянётся, представляешь? Клялась. И будет клясться. Заскучаю, точно я заскучаю. А что делать? Куда мне деваться!

– И что же, тихая, наверное, как монашенка?

– Не то слово. С другими – дьявол. Я ей говорю, Алин, будь помягче, потоньше с людьми. Так нет же, ад подавай. А тут, со мной… Даже говорить не хочется. Смущаюсь. Как слуга, правда, слуга настоящая.

Его сосед уже выпил полбутылки коньяка и усердно закусывал. Он сладко разомлел и продолжал надменно и принципиально молчать, когда все вокруг беседовали, – почти высшая степень вульгарности.

– Мы с ней, как… Не знаю даже как… Но очень вместе. Я – царь, она – императрица. Императрица, как слуга, у царя, ха-ха! Ручки целовать она умеет!

Он поднялся и подошёл к столу. Махнув рукой сначала на тарелки с колбасой, потом на салаты и фрукты, выпил рюмку коньяка, с наслаждением охнув то ли от спиртного, то ли от воспоминаний о поцелуях.

– Ты присядь. Давай дальше. Растравил душу, так и дальше рассказывай,– подмигнул ему Дмитрий.

– Значит, про ручки… Сидим в парке на лавочке, а напротив двое: влюблённый и… какая-то возлюбленная и полувлюблённая. Молчат, только изредка друг на друга как-то, знаешь, воровато поглядывают. А умник тот ещё и на нас смотрит. Видно, что что-то у него не выходит. Так он на нас глядит, как будто обвиняет Алину и меня, что у него не ладится, понимаешь? Вроде того, что помешали мы ему. Вдруг как закраснел!.. И к ней: «Как же мне доказать? Как объяснить, что люблю? Как? Хочешь ручку твою поцелую?» И ближе подвинулся. Ручку он собрался целовать… Главное, сам предложил. Взял ручку и чмокнул. Тут, чувствую, Алинка как-то резко приближается ко мне. Перекрестилась и поцеловала сначала мою руку, а потом и в губы…

– Там? На лавке?

– Там.

– Красавчик!.. У этих на виду.

– Именно…

– Красавчик!… Дай пять.

Они страстно пожали друг другу руки.

– Это ещё что… Вот когда в «Оз-баре» были, это да! Комедия. То есть серьёзная комедия, понимаешь? Даже взрослая.

Андрей дважды кивнул и сделал вид, будто напрягся. Хозяин опять выпил и продолжил разливаться уже довольно по-хмельному:

– Пьяный я тогда был, еле на ногах стоял. А она возле меня. Сторожила, значит. И тут подходит девица, я уж не помню… Блондинка, наверное, вся жёлтая какая-то. С бокалом в руке была. А Алина уже наготове, чувствовала, что с намерением та подкатывалась, и вырвала у той бокал. А жёлтая и моргнуть не успела, ну, Алиночка ей на голову всё шампанское и вылила. Вот так! Я даже устал рассказывать.