Станислав Малозёмов - Обстоятельства места. Сборник рассказов и эссе

– Кто ест? Сдурели вы, пацаны! – урезонила электриков Нинкина подружка Наталья, дожевывая кусочек окорока. – Нам нельзя. Мы ж на работе. Вы, смотрю я, лампочки свои не едите! А пора уже. Время ужина.

– Дура ты, Натаха! – радовались специалисты по электрификации. – Потому мы тебе дадим откусить только одну лампочку на сто ватт. Иди бегом сюда, а то прокиснет!

Весело было перед началом свадьбы. Радостно. Торжественно. Хорошо.

Славик, брат Нинкин, от души выспался на заднем сиденье «волги» пока буйствовала суматоха в ателье. Поэтому сил у него скопилось – девать некуда. И он тратил их на развешивание динамиков, из которых гостей будет заливать замечательная музыка. Магнитофон Славик пристроил возле розетки на крыльце дома. А вот динамиков всяких у него было штук пятнадцать, поскольку охмурил его пяток лет назад радиолюбительством совхозный киномеханик и вдвоём они собирали то приёмники, то передатчики, из которых делали рации для механизаторов и даже спаяли натуральный радиоузел в клубе. Из него на весь совхоз местная библиотекарша вещала утром и вечером о новостях своих да районных. А так же о всяких предстоящих событиях. От дней рождения до коммунистических субботников по облагораживанию родимой Алдановки. Так вот Славик придумал так сделать, чтобы музыка на свадьбе не с одной стороны долетала до последних столов, а окружала гостей. Чтобы весь празднующий народ ел, пил и радовался за молодую семью, находясь внутри музыки. Чтобы проливалась она дождём прекрасных мелодий

Сверху, струилась снизу, как бы из-под земли, и как нежный ветер овевала народ с боков. Славика видели то на крыше, то на столбе возле ворот. Потом он залез в погреба – свой и соседский, поставил там по большому громкоговорителю, а в маленькие ямки, которые выкопал под столом и вокруг него, тоже разложил по динамику. Он радовался, что хватило провода и задумка реализовалась.

Вскоре пришли почти все деревенские собаки, которым ветер подробно доложил всю мясную кухонную программу. Собаки поменьше, суетливые и взволнованные сразу же стали беспорядочно бродить по двору, ласково заглядывая в глаза братьям своим большим и наступая им на туфли и босоножки. А крупные экземпляры такими глупостями не занимались. Они солидно расселись вдоль забора, подстелив под себя хвосты, и погрузились в спокойное ожидание. Они знали, что всем на праздниках огрызков достаётся столько, что хозяева их потом пару дней не кормят. Не лезет ничего в собак сразу после больших мероприятий с изобилием еды.

Мужчины возрастом от восемнадцати до семидесяти совместными усилиями истязали глубоко народную футбольно-хоккейную тему, а юные невестины подружки, не отвыкшие толком от школьной формы, торчали тонкими хворостинками посреди двора в неудобных пока «взрослых» платьях. Они как-то испуганно перехихикивались и сверлили завистливыми взглядами незнакомую взрослую женщину в потрясающем наряде и с лицом подружки Нинки Мятлевой.

После четырёх, с опозданием в рамках приличия, дружно подтянулись знатные люди, передовики производства. Механизаторы и животноводы. Все были в костюмах, украшенных всевозможными значками, медалями, а Ляпин, выдающийся комбайнер, имел на лацкане орден «Знак Почета». Передовики пришли солидно. Молча. И лица их отражали внутреннее состояние души. Состояние было уважительным и торжественным. Четверо из них несли огромную коробку, опоясанную почти по всей территории лентами. Ленты сходились в толстые пучки, зажатые в большие кулаки механизаторов. Они аккуратно приземлили коробку перед площадкой для подарков и все свободные от дел подбежали и прочли надпись: Телевизор «Рубин-102». В деревне было всего три телевизора. У Мятлева и ещё двух рекордсменов-хлеборобов. Но Илья с Нинкой не собирались жить у Мятлевых, поэтому подарку этому были рады больше, чем другим.

В пять часов общий невнятный гул перешиб скулящий стон тормозов директорского «УАЗика», хлопнули дверцы и окрестности расцвели от серебряных переливов аккордеона. Это привезли клубного худрука Шевцова, присланного в совхоз по распределению, странного человека, который с радостью играл часами на всех больших праздниках, Но ни на одном из них не выпил ни капли спиртного, несмотря на творческую натуру и душевную утонченность. Играл он часа полтора, ни разу не повторившись. Богатейший был у худрука репертуар.

Около семи часов вечера Варвара, жена Григория Егоровича, вышла из дома на крыльцо и крикнула сестре мужа, плясавшей что-то цыганское.