Ирина Мухина - «Декамерон» эпохи самоизоляции

– Вроде «телега» на вас из прокуратуры, наша с утра рвёт и мечет. Но я вам ничего не говорила…

Елену Николаевну словно парализовало, она вцепилась в спинку стула, глубоко вдохнула, спазм мешал выдохнуть. Мозг напряжённо заработал, она вспоминала все конфликты, свои просчёты, перебирала имена детей. Ничего такого, чтобы ей заинтересовалась прокуратура! Это ошибка!

– В кабинет зашла на ватных ногах, голова в пол.

Директриса не торопилась, молчала, видела, что Елене Николаевне было плохо, что та напугана и не владеет собой. Курица безмозглая! Что ж, в этой ситуации чем хуже, тем лучше.

– А ты мне соврала, когда на Белоносова жаловалась. Я и не знала, что ты такая артистка!

– Я! артистка? Какая? Почему?

Директриса помахала листком бумаги:

– Намеренно занижаешь оценки, вымогаешь деньги, обещаешь за это отличные аттестаты. Он тебе, между прочим, не с конфетами пакет приволок. А то как правдиво всё преподнесла! Прям пострадала от наглеца! А теперь меня в прокуратуру вызывают. Поняла?

– Там не было никакого конверта, я бы его заметила.

– А этого, милая моя, теперь никто не знает! Иди да смотри – никому! Я попробую сама решить вопрос. Если нет – готовься сама с органами беседовать. Иди работай!

Елена Николаевна не помнила, как дошла до кабинета. Ей представилось, что на её месте уже сидит следователь. Кошмарнее недели она в своей жизни не помнила. Никому об инциденте не рассказывала – боялась и директрисы, и сплетен. Что делать? Выход напрашивался сам собой – увольнение! Елена Николаевна даже как-то села за стол, положила перед собой лист бумаги… Увольнение за две недели до экзаменов, кто ж ей позволит? Это, как минимум, беседа в отделе образования. Что она скажет? Маленький город, все на виду, страшно подумать, что будут говорить за её спиной: «Выгнали, уволили, взяточница, воровка…» Как она будет смотреть в глаза своим детям, тем, кто ей верил, кто искренне уважал. Представила, как ученики будут при встрече делать вид, что не узнают… Как же она оказалась в таком положении? Ответа не было.

А жить на что? Она одна с сыном. Помощи ей неоткуда было ждать, алименты приходили копеечные и то нерегулярно, бывший, как обычно, частенько бывал без работы. Если она всё-таки уволится, то и отпускные выплатят не все, как же скоротать лето? И так придётся ехать к матери в деревню, а та на инвалидности. Да и как рассказать матери о таком? Она всю жизнь учила жить так, чтоб никто ни одного дурного слова… Елена Николаевна прижала ладони к пылающим щекам. А если учесть, что работу она здесь не найдёт, то… ситуация выходила из-под контроля. В сумке лежал грандаксин, валокордин и много ещё всего, чего раньше она не знала. Каждое утро с ужасом просыпалась, через силу вставала и шла на работу. Сын, который учился в этой же школе, иногда со страхом всматривался в её лицо и ничего не понимал.

Директриса больше не вызывала, но на каждом совещании выяснялось, что Елена Николаевна не сдаёт вовремя документацию, в её классе масса нарушений, опозданий и так далее. Родители жалуются на слабую подготовку к экзаменам. Это было впервые за всю её пятнадцатилетнюю педагогическую деятельность.

Выходные перед последним звонком. Как она ждала этого дня, ведь это был первый выпуск! Она мечтала, как в красивом платье под звуки вальса выведет своих, таких уже больших детишек. Сколько пережито за эти семь лет… Сколько вложено в каждого… Даже в Белоносова… Вот вам и праздник… Она уж точно запомнит его на всю жизнь…

В субботу обещала подруге встретиться. Усилием воли заставила себя принять приглашение поехать к ней на дачу. Подруга была замужем за главврачом городской поликлиники, и Елена Николаевна подумала: вдруг у него есть какие-нибудь знакомые там, «наверху». Вдруг можно найти какую-нибудь защиту… Но от этой мысли ей стало противно, и она решила, что ничего рассказывать не будет. Не нужны никому чужие беды.

Подруги сидели на террасе и пили пиво. Терраса была уютная, вокруг яркие клумбы, вдоль дорожки – можжевельник, туи. Красота! Елена Николаевна расслабилась:

– Здорово тут у вас, в Глебовке. Дома, наверное, дорогие…

– У кого на что денег хватает. Кстати, вот по соседству директриса твоя строит! Хочешь покажу? Не дом, а замок.

Подружка провела Елену Николаевну за баню, где в заборе была большая щель. Елена Николаевна заглянула внутрь и обомлела – Белоносов-старший орал на рабочего:

– Идиот! Только так, как я сказал! Я прораб здесь! Понял!