Семён Ходоров - Запоздалые цветы. Непридуманные истории

Виктор выглянул в окно. Ночная мгла уже не казалась такой кромешной, а на дальнем горизонте высвечивались белесые полосы грядущего рассвета. Знаменитые французские духи, завёрнутые, в перевязанную красной ленточкой, серебристую упаковку и букет пурпурных тюльпанов молчаливо дожидались Леночку, которая почему-то не спешила заполучить их. Виктор уже звонил её заместителю Геннадию Олеговичу, бестактно подняв его с постели. Тот, оторвавшись от приятных сновидений, не совсем внятно пробормотал, что вся компания в добром здравии и прекрасном настроении разошлась около полуночи. Виктор не на шутку разволновался. Он, негнущимися пальцами накручивая телефонный диск, сделал ещё несколько звонков. Начальник отдела использования документов, рыжеволосая Дина Анатольевна и заведующая сектором комплектования, долговязая Ольга Ивановна в один голос повторили, что вечеринка прошла на высоком уровне и закончилась после одиннадцати вечера. Виктор не постеснялся разбудить ещё нескольких Леночкиных сослуживцев, все они в унисон подтверждали, что празднество завершилось между одиннадцатью и двенадцатью часами уже минувших суток и что никто не заметил, когда и куда делась Елена Александровна после выхода из ресторана.

Виктор уже не на шутку забеспокоился. Было за что тревожиться. Елена любила шумные сборища и быть в эпицентре больших компаний. Но она никогда не давала повода Виктору заподозрить её в чём-то пагубном и непорядочном. Кроме того, Леночка была маниакально точным и пунктуальным человеком, являясь на всевозможные встречи, приёмы и совещания в точно назначенное время. Возвращение домой не составляло исключения. Она ещё вчера обозначила время своего прихода не позже полдвенадцатого вечера, взяв, вероятно в расчёт, что ресторан работает до одиннадцати.

Утром беспокойство Виктора достигло апогея. Он забросил Дениску в детский сад и поехал в городское отделение милиции. Немолодой капитан, которому уже не суждено было стать майором, рассеянно выслушав Виктора, отрывисто воскликнул:

– Да вы что сговорились все, за сегодняшнюю ночь уже четыре сообщения о пропавших родственниках. Впрочем, что делать, пишите заявление с подробным изложением всех известных вам фактов и данных о вашей жене, и уже через два дня наш оперативный отдел объявит её в местный розыск.

Виктор ещё не знал, что дела по розыску пропавших являются кропотливой и неблагодарной работой. Он не думал, что отделения милиции, которые завалены нескончаемым ворохом более важных расследований, занимаются ими крайне неохотно, спуская их с течением некоторого времени в разряд нераскрытых. Виктор понятия не имел, что на сегодняшний день в розыскных милицейских списках числятся более ста тысяч человек. И ещё он не ведал, что первое место по исчезновению занимают женщины, они составляют более тридцати процентов пропавших. Получалось, что в первую очередь, мы не бережём наших жён, матерей и сестёр. По своей наивной простоте Виктор ошибочно полагал, что без вести пропадают только в кровопролитных битвах на поле боя.

Вернувшись домой, Виктор увидел себя в коридорном зеркале. На него смотрел взбудораженный, с синеватыми мешками под слипающимися серыми глазами, человек. Он подумал, что вряд ли сумеет прочитать сегодня своим студентам запланированную лекцию на непростую тему «Теория познания эмпириокритицизма». Для кандидата философских наук, доцента Виктора Евгеньевича Ефремова чтение лекций в университете являлось не просто обыденной работой и не рутинной «обязаловкой», как для некоторых его коллег по кафедре. Кафедральная трибуна заменяла ему авансцену, а, взлетающая вверх своими выщербленными ступеньками, аудитория представлялась театром, в котором он являлся единственным актёром. Если артисту непременно надо было обладать талантом перевоплощения и лицедейства, то Виктор был ещё и носителем глубоких энциклопедических знаний. Сегодня же ему явно было не до театра и не до проповедования доброго, разумного и вечного. Он торопливо позвонил веснушчатой лаборантке Люсе и впервые в жизни отменил лекцию, сославшись на внезапный недуг.

Виктор познакомился с Леночкой семь лет назад. Он, тогда ещё и двадцативосьмилетний аспирант, завершал работу над диссертацией. Его научный руководитель профессор Рыжова, скептически обозревая, залатанные в нескольких местах, отечественного пошива джинсы и застиранную, неопределённого цвета, рубашку сжалилась над ним и выдала ему околонаучную подработку. Подработка или «халтура», как называли её коллеги Виктора по философскому цеху, заключалась в прочтении цикла лекций по социальной психологии на курсах при городском бюро туризма и путешествий. Зачем экскурсоводам в рамках этого курса надо было сдавать экзамен по психологии, да ещё и социальной, Виктору было неведомо. Несмотря на это, он вдохновенно читал свои лекции, находя доступные слова и живые примеры в объяснении закономерностей поведения людей при их совместном функционировании. Большинство слушателей интересных лекций Виктора были представительницы прекрасного пола. Русоволосая и обаятельная Леночка, которой исполнилось тогда двадцать три года, была его самой прилежной студенткой. Виктор сразу выделил её из своей привлекательной аудитории. На него в упор смотрели большие и выразительные, с зеленоватым отблеском, глаза его будущей жены. Ироничный взгляд этих обворожительных глаз нарушал плавное течение мыслей Виктора, заставлял его делать вынужденную паузу в изложении материала, который он увлечённо преподавал.