Инна Карташевская - Ибо сильна, как смерть, любовь… (сборник)

– Знаешь, а я ведь даже не знаю, как тебя зовут, – вдруг с удивлением сказал он. Но только я хотела назвать свое имя, он жестом остановил меня.

– Не нужно имени, – сказал он. – Ты ведь мой ангел-хранитель. Я буду называть тебя ангел.

– Я что, похожа на ангела? – спросила я.

Он отступил на шаг и окинул меня оценивающим взглядом.

– Во всяком случае, ты достаточно хорошенькая для этого.

Наконец-то, оценил, обрадовалась я.

– Ладно, при таком условии, я согласна.

– Тогда все, ангел, пошли пить кофе, – скомандовал он, и, легонько обняв меня за плечи, повел в кухню.

– Вот, – с детской гордостью он продемонстрировал мне там явно иностранную вакуумную упаковку с зернами кофе. – Ты когда-нибудь видела такое? Это двоюродный брат отца присылает нам из Израиля. Настоящий арабика.

Я, конечно же, выразила максимум восхищения столь замечательным кофе, и он, страшно довольный, вскрыл упаковку и пересыпал часть зерен в кофемолку. По кухне тут же поплыл совершенно одуряющий запах. Мне нестерпимо захотелось кофе.

– Давай я пока джезву наполню, – чтобы ускорить дело предложила я. И тут такое началось. Он даже выключил кофемолку и несколько секунд молча уничтожал меня взглядом, а потом возмущенно сказал.

– Женщина, знай свое место. Неужели ты думаешь, что я доверю тебе варить кофе? Женщины могут варить борщ, но настоящий кофе никто из них варить не умеет. Сядь и помолчи.

Пожав плечами, я уселась за стол, а он еще некоторое время продолжал молоть зерна, время от времени проверяя, что получилось и что-то бормоча себе под нос. Наконец, полученный результат его, по-видимому, удовлетворил, так как он выключил кофемолку и пересыпал все из нее в джезву.

– Вот видишь, – снисходя к моему невежеству, попутно объяснил он, – зерна не должны быть смолоты в порошок. Хороший кофе должен быть грубого помола.

Потом он стал тщательно отмерять воду, а я смотрела на него и думала, какой же он еще ребенок. Как только это ребячество могло сочетаться с такой решимостью. И каким характером нужно обладать, чтобы довести до конца решение покончить с собой.

Неожиданно он повернул голову и, поймав мой взгляд, смущенно засмеялся.

– Ладно. Не смотри на меня как на дурачка. Это один турок научил меня так готовить кофе.

Вот увидишь, как здорово получится.

Он поставил джезву на огонь и стал внимательно смотреть в нее.

– Ну, и что там такого особенного ты делаешь, что мне нельзя было доверить? – не выдержала я.

– Сейчас увидишь. Вода не должна кипеть. Нужно внимательно смотреть, и когда она вот-вот будет готова закипеть, нужно быстро выключить, немного подождать и снова включить. И так три раза.

– Ничего себе, и ты каждый раз вот так дурью маешься? – удивилась я.

– Ага, – машинально ответил он, но тут же спохватился и грозно посмотрел на меня.

– Женщина, молчи, – потом сам не выдержал и засмеялся. – Ладно, я вижу тебя все равно ничему не научишь, лучше открой холодильник и достань пирожные. Мама напекла перед уходом.

Я открыла холодильник. Там стояло целое блюдо очаровательных маленьких эклеров, часть из которых была посыпана сахарной пудрой, а часть покрыта шоколадной глазурью.

– Ой, красота какая, – вырвалось у меня. – так у тебя все время были эти пирожные, а ты собрался умереть, – хотела сказать я, но в последний момент поняла, что лучше больше сегодня не говорить об этом, и тут же переменила окончание предложения.

…а ты мне даже и не предлагал, – удалось мне продолжить без малейшей запинки.

– Я боролся с собой, – гордо сказал он не отводя глаз от кофе, – и видишь, наконец-то…

– …сумел оторвать их от сердца, – подсказала я.

– Точно, – засмеялся он. – Все, можно выключать окончательно.

– А сахар ты разве сыпишь не в джезву, а в чашку? – наивно поинтересовалась я на свою голову, и вызвала опять бурю возмущения.

– Да кто же пьет такой кофе с сахаром? Сахар не просто изменяет вкус кофе, он забивает его, он, если хочешь знать, просто уничтожает его.

– Так ведь без сахара он же горький как хинин, – попробовала защищаться я.

– А ты сначала попробуй, а потом будешь говорить, – мой любимый был неумолим. – Сейчас я добавлю немного соли и через минуту можно будет разливать.

– Чего ты добавишь? – не поверила я своим ушам.

– Соли. Это для того, чтобы гуща быстрее осела, – объяснил он, действительно добавляя соль. – Кстати, чего ты сидишь? Можешь уже достать чашки и блюдца.

– Я, между прочим, здесь гость, – возмутилась я.