Дэвид Нездешний - Руны

В каморке неслышной тенью появился Шамино. Рыцарь никак не мог привыкнуть к бесшумной манере следопытов Уэлка перемещаться по замку. А грубые серые плащи поверх удобной меховой одёжки без знаков различий растворяли скользящие фигуры в сгущающихся сумерках, делая их незаметными так же и глазу.

– Доброго вечера, сэр! – поклонился молодой охотник, – И тебе, славный казад! Пришёл вас сменить.

– А где твой товарищ? – ответил рыцарь, протягивая бурдюк.

– Нынче он должен быть из гарнизона, – в обычных порядках Уэлка было ставить в караул разных людей, кого из рыцарей-добровольцев, кого из гарнизона, наёмников или следопытов, – Но я пришёл пораньше, чтобы просить тебя, славный сэр, взять меня в твой поход.

– У вас тоже слышали?

– Разумеется. Нужно выследить ватагу налётчиков, досаждающих Тин Уиндому. Следопыты тебе пригодятся, вызываюсь добровольцем!

Широкое чёрнобородое лицо тильмонда растянулось в ухмылке.

– Ха! А молодёжь-то у вас не робкой дюжины! А ты печалился!

– Шамино опытный воин, – вздохнул рыцарь, – И умелый мечник, не в пример тем юнцам, за которых тревожно моей душе. Он не пропадёт.

Следопыт ответил лёгким признательным поклоном.

– Хорошо, беру. Командиру сказать не забудь.

Ланс продолжала бороться с праздным бездельем, не в силах найти себе подходящего занятия. Джеоф днями пропадал на службе. Юноши ещё по началу зимы отбыли в Гэлвэйн, провинцию на закате полудня Рохлэнда, где им предстояло учиться у магистра Логастра, великодушно принявшего подающих надежды ребят ещё при первом их визите вместе со старшими друзьями. Вообще, это была идея златовласой красавицы, а далёкий ото всякой волшбы Громила не стал возражать. Магистр, высокий лысеющий старик, заверил бывшего гроссовика, что в его владениях юным друзьям верзилы ничего не угрожает. Убедившись в надёжности стен и достойной охране, Джеоф согласился с подругой, что сдружившимся юношам будет лучше остаться на попеченье Логастра, где они смогут спокойно развивать свои дарованья в компании сверстников. Особенно рад был Олвин, сильно встревоженный постепенно возвращающейся меланхолией друга. Занятия магией могли бы вернуть парню интерес к жизни.

Катрина устроилась в богатом доме, весь второй ярус которого для неё откупила Торговая гильдия, сразу взявшая на себя всю ответственность за благополучие девочки, увидев пергамент от Волмира. Жизнерадостная и общительная дочка купца даже предлагала всем спутникам поселиться у неё – места было много, а рыжеволосая девчонка привыкла к тесноте даже самых богатых комнат постоялых дворов. Однако, с ней остались только Джеоф и Ланс. Да и то здоровяк поначалу хотел отказаться, но его подруга настояла принять предложение юной спутницы. Ведь они обещали купцу приглядеть за его дочерью, и проще это делать, живя под одной крышей.

Дю Пре предпочёл поселиться на постоялом дворе, где возможно закатывать гулянки и водить девок, не смущая юную барышню. Британец принял приглашение государя, а Юлиус, напросившийся в помощники к местному оружейнику, довольствовался каморкой у кузни, работая от зари до зари не покладая рук, лишь изредка встречаясь с друзьями в таверне за чаркой доброго эля.

Поначалу подруги все дни проводили вместе, беззаботно болтая о том о сём в домашнем тепле, или гуляя по оскудевшим лавкам в вечных поисках каких-то обязательно нужных безделушек. Даже попробовали раз заняться рукоделием, как подобает обычным женщинам. Правда, дело сие у них не пошло – хотя обеих и учили заботливые тётушки в совсем малые лета, интерес у них быстро иссяк. Зато готовка вызывала у рыжеволосой девчушки буйный восторг, и старшая подруга, так же питавшая слабость к этому ремеслу, охотно ей помогала. Нанятая Торговой гильдией женщина, занимавшаяся хозяйством Катрины, поначалу думала, что её стряпня не нравится жильцам и очень возмущалась в душе. Но позже поняла прихоть купеческой дочки и даже взялась немного подучивать её.

К вечеру обе подруги, немного уставшие от общества друг дружки, с нетерпением ждали со службы голодного Джеофа, перед которым можно похвастать новыми кулинарными успехами под его забавные байки.

Но вскоре Ланс и вовсе стала оставаться одна. Катрина зачастила к местному лекарю, где днями напролёт помогала ему пользовать хворых и раненых. Последних было немного – в холодное снежное время стычки случались нечасто, разбойники тоже грелись по домам и убежищам. Зато недугов, процветающих морозными зимами, хватало с лихвой. От лёгкой простуды до горячей лихорадки без памяти. С ними-то и боролись не щадя своих сил уже пожилой слабо видящий лекарь и его молодые помощники.