– Папа, а долго нам еще лететь? – спросил Никита. Он обожал самолеты и мечтал о том, чтобы этот полет длился вечно. Ну или хотя бы еще пару часов.
Максим посмотрел на часы и ответил:
– Минут через двадцать начнется посадка. Потерпи немного.
Никита вздохнул и повернулся к сестре. Аня что-то записывала в своем блокноте с кружевом и лентами, о котором знал только Никита. В нем хранились девичьи переживания и первые стихотворные строки, как правило, робко выглядывающие неровным почерком из внутренних уголков дневника. А рядом с ними причудливым узором закручивались чернильные спирали, становясь рамкой для стихотворений, словно бы добавляя защиты от посторонних глаз.
– Что пишешь?
– Ничего, – спина Ани стрункой вытянулась вверх. Она посмотрела на родителей и, поняв, что они не смотрят в ее сторону, добавила: – Хотела записать свои мысли о Германии. Мне понравилось, особенно дворец, а тебе?
Никита обрадовался возможности снова поговорить об их завершающимся путешествии и возбужденно ответил:
– А мне пушки в Конишае… Коних… в крепости, вафли с кедровым мороженым, фонтаны возле того черного здания, еще… эээ… – приятные воспоминания столпились в одну кучу, и стоило немалых усилий, чтобы разложить их по местам.
– Мама только была грустной, – задумчиво сказала Аня. – Ей, наверное, было скучно с нами.
Никита отвлекся от загибания пальчиков и стал серьезным.
– Это папа ее обидел. Я слышал, как он ругал ее за что-то, а потом она плакала.
– Плакала? Мама? – удивилась Аня. В последний раз она видела мамины слезы лет пять назад, когда маленький Никита перевернулся и упал с дивана, сильно ударившись головой о пол.
– Ну да. Она часто плачет. Когда никто не видит. Но я вижу и слышу иногда. По-моему, папа нас не любит.
Аня закусила губу, чтобы самой не расплакаться. И сделала вид, что рисует узоры в блокноте, чтобы не продолжать эту тему. Но ей хотелось поскорее отвлечься от грустных мыслей, и поэтому она спросила:
– Как думаешь, кем мы станем, когда станем взрослыми? Я вот, например, хочу быть танцовщицей и выступать на сцене. Но мне уже поздно учиться… А ты?
– А я буду строить самолеты, – мечтательно ответил Никита. – А потом полечу на них в космос.
Аня хихикнула:
– Для космоса ракеты нужны. А зачем тебе в космос? Там скучно.
– Скучно?! Это здесь скучно. А там… – он посмотрел в иллюминатор и забыл, что хотел еще сказать. Он уже улетел в те же края, где наполнялась кристальным светом звезд его мама.
Ступив вновь на землю, Камилла прислушивалась к себе и все больше чувствовала разницу между тем, какой она улетала, и тем, какой вернулась. Похоже, в набитом чемодане в грузовом отсеке авиалайнера нашлось место для уверенности в себе и чему-то еще, чего пока она не понимала. Что-то, похожее на ключ, который подходил ко всем замкам всех миров, отныне лежало в потайном кармане, согревая ее приятным теплом. И даже холодный сырой ветер, что пронизывал всех зевающих пассажиров, не вызывал в ней дрожи. Камилла по очереди смотрела на каждого члена ее небольшой семьи и таинственно улыбалась каждому. И лишь Никита улыбнулся ей в ответ, да так широко, что все те, кто стоял рядом, не удержались от удовольствия растянуть сжатые губы в такой же широкой и заразительной улыбке, как у этого очаровательного мальчугана.
Возвращение к рабочим будням оказалось более легким, чем ожидала Камилла. Она с радостью нырнула в привычный круговорот дел и возобновила подготовку к новому учебному году. После того, как ее, кандидата философских наук, назначили заместителем декана университета, обязанности стали угрожать ей дефицитом времени на погружение в любимую науку, похожую на лазурную бесконечность океана, обнимающего нашу планету. Бесконечность, в которую впадают все науки, события, эмоции… все существующее на земле. И плыть в которой Камилле являлось величайшим удовольствием. Но теперь все больше внимания требовали безликие бумаги, сквозящие пустотой. И лишь предвкушение лекций и семинаров с отдохнувшими за лето студентами помогало ей сохранять бодрость и вдохновение.
В один из тех дней, после которых единственное, чего хочется, это всего лишь порция здорового сна, Камилла получила долгожданную посылку. Расправившись с полиэтиленом, который буквально вцепился в деревянную коробочку, Камилла ахнула от восторга. Внутри, среди декоративной соломы, хранился ее кулон, а рядом маленькая свернутая записка, которой она обрадовалась даже больше, чем возвращенному украшению. В ней аккуратным почерком было выведено: «Надеюсь, помог. Артур». Затем она присмотрелась к изделию: внутри аквамаринового сердца сияло маленькое сердечко из платины или белого золота. Артур вырезал из кристалла половинки фигуры, символизирующей любовь, и аккуратно залил драгоценным металлом получившуюся емкость, соединив кулон вновь в одно целое. Затем он поместил голубое аквамариновое облако в серебристую оправу из того же металла, закрепив его в нем изящно и надежно. Камилла была поражена мастерству, с которым Артур справился с задачей. Она нашла на почтовом пакете его адрес и телефон и быстро набрала цифры на запотевшем экране мобильного телефона. Но нажать на кнопку вызова оказалось непросто. Дыхание сбилось, горло сжалось, а по животу пустили разряды электричества. Камилла отложила телефон и нахмурилась. Посидев минуту без движения и восстановив дыхание, она решительно позвонила Артуру. Но когда в трубке послышался до головокружения знакомый голос, решительность, откланявшись, быстро спряталась за кулисы.
Читать дальше