Зоя Криминская - Исповеди на лестничной площадке

Надежда по поводу происхождения Вики молчала, родила для себя и вся информация, и я вольна была заполнять неизвестную мне часть её жизни собственными фантазиями.

Вика скромно опускала глаза долу при виде меня и здоровалась звонким девичьим голоском.

Когда Вика и Надежда были вместе, с первого, даже самого мимолетного взгляда было видно, кто в этой паре главный: кто целует, а кто подставляет щеку. Хлопотливая Надежда, бегущая утром в магазины, оттуда с набитыми сумками, моющая плохо промытую ленивой уборщицей лестничную площадку, в наклон, без швабры, выставив наверх тощий зад, и вступающая в стремительные и судорожные беседы-монологи со случайно подвернувшимися соседями представляла разительной контраст со своей статной, немногословной, двигавшейся с легкой ленцой дочерью. Виктория, избалованная обожавшей её Надеждой, тем не менее, казалось, понимала, что только для матери она является центром вселенной, а остальным до неё и дела нет, и была ровна и приветлива с окружающими, что редко бывает с окруженными чрезмерной любовью детьми. Округлые очертания её рано созревшего тела казались тяжеловатыми для юного возраста, но полной она не была.

Забеременела Вика в пятнадцать лет. В июле сходила в поход с парнями из той же школы, где училась сама, а в сентябре шепоток пошел по этажам, что она в положении.

Осенью она носила большое пузо, ходила чуть в раскачку, и хорошенькое детское личико её было бездумно-отрешенным, как это бывает у беременных женщин.

Андрей, виновник её теперешнего состояния, переехал из второго подъезда, где он жил с отцом и матерью, в наш, пятый, и когда ей исполнилось 16 лет, а ему 18, они сходили в ЗАГС и расписались.

Надежда, которая тогда ещё не походила на поклеванную сыроежку, а просто выглядела как увядшая раньше срока женщина, ещё суетливее пробега́ла мимо, ещё объемнее стали сумки с продуктами, которые она носила домой. Теперь ей приходилось кормить не двоих, а четверых. Она не останавливалась, чтобы перекинуться парой слов с соседками.

Вика прожила с первым мужем меньше двух лет, а потом их скоропалительный ранний брак распался. После развода Вика заметалась в поисках другого. Она оказалась из тех женщин, для которых жизнь начинается тогда, когда они ложатся в постель с мужчиной. Для некоторых женщин такого типа и дневные дела имели значение (вспомним Екатерину вторую), но у Вики, стоило ей оказаться без мужчины, темный мрак окутывал душу, она впадала в депрессию, плакала, становилась равнодушной к окружающему миру и пребывала в таком состоянии до той поры, пока ей не удавалась кого-то уложить рядом с собой.

Её внешнее спокойствие, мягкость, и красота привлекали вполне порядочных мужчин, и не прошло и года, как она снова была замужем. В этот раз она родила не сразу и разница между сыновьями оказалась пять лет. Оба мальчика были красивы и похожи друг на друга как родные братья. В какой-то момент, заблудившись во времени, я их путала: чужие дети быстро растут.

Второй муж, Юра был тихий очкарик, математик, компьютерщик, они вместе часто гуляли, держась за руки, особенно часто, когда она забеременела, и выглядели нежной, любящей парой. На лице Виктории читалось умиротворение, и казалось, что Вика остановилась в поисках женского счастья. Нашла его. Возможно, на первый момент так оно и было, и они до сих пор состояли бы в браке, но неожиданно у Юры стала развиваться частичная парализация ног от когда-то перенесенной травмы. Медленно, но верно он превращался в инвалида. И Витка загуляла с горя, стала выпивать, а после пьянки, если удавалось, ложиться в постель с другими. Юрий посмотрел, посмотрел на это и ушел к родителям, оставил жену с сыном, не захотел жить наблюдателем за любовными утехами жены, в которых сам принимать участия не мог. А может быть, Вика сама предложила ему уйти, не знаю. Некоторое время было тихо. Наступила непродолжительная пересменка в Викториных мужчинах.

Две женщины растили двух мальчиков, и в нашем подъезде в очередной раз нарушился баланс взрослых мужчин и женщин. Но ненадолго. Для Вики мужчин в этом мире хватало. Лица третьего мужа я и запомнить не успела, мелькнул и пропал, а потом ещё являлись возлюбленные. Павел нарисовался, когда и младший Викин ходил в школу. Павел был зрелый человек, ушедший из семьи ради Вики. Любил выпить, и пьяный жалел брошенную жену и двух детей, материл последними словами Викторию, из-за которой, как он считал, он столь низко пал, оказался подлецом, презираемым собственными детьми, но не уходил от молодой красивой любовницы.