Егор Шиенков - Теория Большой Игры

Единственное, что можно было отнести к разряду незаурядных явлений, так это появление странного ощущения где-то в самом темном, замусоренном уголке сознания, которое с течением времени неумолимо расползалось, занимая все больше и больше пространства.

Через несколько минут смутное ощущение переросло в четкое осознание постороннего присутствия, которое незамедлительно подтвердилось шорохом, а затем и деликатным покашливанием.

Повернув голову и найдя взглядом угол комнаты, похожий на тот угол сознания, из которого пришло незнакомое ощущение, Максим обнаружил там элемент окружающей действительности, которого быть там никак не могло.

Данный элемент представлял собой мужчину, сидящего в углу на складном стуле и внимательно смотрящего на Максима. Мужчина был в костюме-тройке, определенно, очень дорогом и настолько же очень помятом. Как удалось так сильно помять такой хороший костюм оставалось загадкой. Белая рубашка была расстегнута до уровня жилета, на шеей болтался распущенный галстук. Лицо человека полностью гармонировало с одеждой: волосы были стихийно всклокочены, но выглядели чистыми, на щеках красовалась трехдневная щетина мук творчества. Выражение глаз вместе с их общим видом ставило те самые точки над «i», которые давали четкое объяснение причинам появления подобной наружности. В глазах мужчины отражалось похмелье, причем, не похмелье разгульного студента– первокурсника или малопьющего семьянина, которым факт утренней расплаты кажется чем-то из ряда вон выходящим, сравнимым лишь с чумой и ядерной войной, а доброе знакомое похмелье творческого запоя, которое воспринимается как неотъемлемая часть всего процесса, а с помощью опытного опохмела делается еще и в меру приятным времяпрепровождением. Человек сидел на стуле в неудобной задумчивой позе, смотрел на Максима и молчал.

– Здрасьте, – сказал Максим, понимая всю нелепость ситуации и необходимость хоть какого-то ее звукового оформления.

– Добрый день. Я не галлюцинация, – сказал человек.

Слегка удивившись прозорливости гостя по поводу своих мыслей, Максим, впрочем, не растерялся. В его состоянии перспектива выглядеть глупо уже не пугала, а именно она обычно является катализатором процесса растерянности.

– К чему это уточнение? – ответил он вопросом.

Гость устало улыбнулся.

– Обычно, когда я это говорю, люди успокаиваются, впрочем, вы можете считать меня плодом только вашего больного воображения, от этого, по большому счету, ничего не изменится. Мне все равно.

– Тогда кто вы на самом деле? – решил уточнить происхождение гостя Максим.

– Сложный вопрос, которому суждено остаться без полного ответа, – сказал гость. – Могу только сказать, что у меня к тебе, некоторым образом, дело есть.

Максима покоробил такой быстрый и бесцеремонный переход на «ты», но заострять на этом внимание не хотелось, вместо этого он решил тоже перейти в отношение гостя на ты, причем так же бесцеремонно.

– А ты, вообще, кто? – спросил Максим.

В данной ситуации вопрос выглядел более чем уместно. Если уж в вашу запертую изнутри квартиру попадает незнакомый человек, было бы недурно для начала его хоть как-то определить. С самого первого момента мозг Максима как раз предавался честным попыткам классифицировать персонажа. Больше всего мужчина походил на агента 007 в молодости, причем, родившегося в России и получившего там, как минимум, два высших образования. К тому же, знаменитый англичанин, судя по виду, пил вчера очень много не очень хорошей русской водки. Но так как версия эта была явно утопической, она самоустранилась, оставляя после себя мысли более близкие к действительности: про бандитов, намеревающихся требовать завещать им квартиру, меркантильных медицинских работников, жаждущих свежих органов для пересадки, и служителей неизвестного культа, которым нужно от него неизвестно что.

Гость уселся поудобнее, видимо, готовясь к продолжительному монологу.

– Скажем так: как ты, наверное, догадываешься, в мире существуют определенные законы, по которым работает вся вселенная на всех уровнях материи, в том числе и окружающая тебя якобы объективная действительность, – мужчина сделал паузу, в течение которой внимательно изучал реакцию собеседника, как бы пытаясь определить приемлемость формы и стиля передачи информации. – Я понятно выражаюсь? – осведомился он.

– Вполне, – заверил его Максим.

Посмотрев еще несколько секунд в область бровей собеседника, мужчина, казалось, остался доволен результатом и продолжил: