Антонина Евстратова - Камышенские сибирячки

– Это овцы разложились, которых закопали месяц назад! – пояснила Нюра.

Марию стошнило.

Нюрка рассмеялась.

– Ничего, подруга, от этого не умрешь! А вот с голоду… точно ноги вытянешь, так что давай, вытащим свеженьких барашков, а завтра накроем праздничный стол!

Под утро девушки пришли домой.

– Ну, слава Богу! – сказала Мария, соскребая замерзший снег с пушистых ресниц. – Такой сильный буран ничего невидно, еле дотащила две овцы, – сказала она матери. – Снегу навалило, выбились из сил, думали не дойдем, замерзнем! Я хотела уж бросить одну, но жалко, столько протащила, а после подумала, другого случая, может и не быть!.. Хорошо, что взяли с собой веревки, туши привязали к себе, а иначе не знаю, смогли бы мы, что принести или нет! Ну, слава Богу, помог Он нам, теперь детей немного поддержим!

Матрена с болью в сердце смотрела на дочь, прелестные губы ее задрожали, но она, никогда не позволяла себе плакать при детях. У нее и так не просыхали глаза с той минуты, когда дочь скрылась за занавесой бури, она стояла на коленях перед образом Богородицы и просила вслух:

– Пресвятая, Дева Мария, помоги моей дочери, дай ей силы и укажи дорогу, пусть она видит твоими глазами, да пусть ослепнут глаза доносчика, Аминь.

– Полезай, Мань, на печку, – сказала мать, – погрейся и поспи немного, а то на работу скоро!

Мария, как кошка запрыгнула на горячую печку, почувствовав приятное тепло, с восхищением сказала:

– Какое чудо печка, как на ней уютно!.. Я вот думаю, мам, настанет ли, когда-нибудь конец нашим мучениям?

– Это, дочь, одному Богу известно! Что поделаешь, такая жизнь у нас, никому мы не нужны! И за что наши мужики воевали и отдали свои жизни?

Они там, наверху от жира бесятся, а народ крыс ест, чтоб их там разорвало! Прости меня, Господи! – она перекрестилась, – да враги у нас в правительстве сидят! Видела я одного, в газете была его фотография, Берия Лаврентий, по его физиономии видно враг он, хоть и пишут о нем хорошо, но я увидела в нем предателя, и сказала своим учителям, что думаю о нем, так они зашикали!

«Тише, никому больше не говорите, а то и вас и нас повяжут!»

– Ничего, время покажет, кто был прав! А сколько там их таких? – не унималась Матрена.

– Ничего, мам, на некоторое время у нас есть чем покормить детей!

– Да, дочь, но какой ценой это досталось и что это за еда? Им бы туда на столы нашу еду!

– Наконец, успокоившись, она разделала овец, порубила на куски и вынесла на мороз. Часть мяса отварила и прожарила.

Дети ели с аппетитом, облизывали пальчики.

– Вкусно! Ешь, мам! И ты, Мань, ешь, смотри, какие кусочки зелененькие! – нахваливала Тоня.

Матери смотрели на детей и радовались, что они сыты и мясо можно растянуть на пару месяцев.

– Мам, ты помнишь, как мы жили до войны? – спросила Мария.

– Конечно, дочь, помню, богачами мы не были, но у нас благодаря отцу было всё!

– Да, мам, тятя был у нас мастером на все руки! А, каким был душевным, добрым и жалостливым отцом! Он всегда меня защищал, когда ты ругала меня!

Матрена тяжело вздохнула.

– Если бы меньше, он защищал тебя, может другая была бы у тебя судьба!

Перед глазами Марии сразу же всплыло довоенное время, как в шестнадцать лет она уехала в город Славгород к сестре Матрёны. Там она встретила молодого, офицера. Между ними завязались близкие отношения, и через некоторое время Мария забеременела. О своем положении, она рассказала своему возлюбленному.

Он был рад и пообещал жениться. С предложением не затягивал, как и обещал, пришел на следующий день к тете, где жила Мария. Приходу любимого, она была рада, прильнула к нему.

Он заглянул в ее счастливые глаза и нежно поцеловал.

– Мне приятно, что ты пришел, Ванечка! – Услышав шаркающиеся шаги тетки, она обернулась.

– Тетя Лена, это Ваня! – представила его Мария.

Тетка резко отодвинула ее от себя, обратив любопытный взор на Ивана. Перед ней стоял молодой мужчина, измерив взглядом его фигуру, она расширила глаза.

Молодой офицер высокого роста, спортивного телосложения, с очень приятной смуглой кожей полуовального лица, темно-серыми глазами, а над ними выделялись черные дуги бровей.

Сняв с головы фуражку, он пригладил ладонью аккуратно подстриженные черные волосы.

– Здравствуйте! – сказал он, приоткрыл тонкие, строго очерченные губы, при этом, показав ряд белых ровных зубов, и по всей форме представился:

– Я, Васильев Иван Константинович, прохожу в Славгороде военную службу.