Сергей Самсошко: Время

© Сергей Самсошко, 2020

ISBN 978-5-4496-3694-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Представьте себе человека, получившего отказ от любви всей своей жизни (наверно). Женщины, которую он любил, любит и будет любить всю оставшуюся жизнь (наверно). Женщина, которая послала его в «дальнюю дорогу», не объясняя никаких причин и причинно следственных связей. Женщина, которая любит другого. А этот, который сейчас сидит и созерцает циферблат настенных часов, фильтрует мысли, проходящие через сознание, испытывает горечь и опустошенность, ей на фиг не нужен. Этот человек не имеет ни имени, ни гроша за душой, поэтому ему ничего не остаётся делать, как только глядеть в пустоту, считая минуты времени. Во всяком случае, так он думает, и лишь на это у него хватает самообладания. Вот, такой вот, незамысловатый сюжет, пронизанный элегией скорби и экзистенциальным психоанализом.

Свет выключили на улицах. Город спит. Тишина. Лишь изредка слышны жужжание мимо проезжающих машин на дорогах и шелест ветра за окном. Мы, собственно, обычны. В начале нового цикла суток. Слегка, может быть, шаблонно. Ведь учёные уже давно подсчитали секунды. Выяснили все неточности, нюансы. Любопытство может стать профессией, если знать, куда направить. Или лучше сказать – взять правильный вектор. Но всё меняется, как ни крути. И в то же время остаётся прежним, как ни верти. Ошибочно полагая, что общество достигло высоких высот познания и широких широт восприятия реальности, мы чувствуем себя хозяевами положения. Не так ли? Открыта новая истина: хозяйская мера сподвижничества. Дикий лось, дикий лось, увидал себя насквозь. Благоухающая тишина, простите. Так не хочется нарушать. Не давайте мне ружья, иначе я смогу совершить непоправимое. Шаг в сторону и ты пропал. Сгинул бесследно в пучине зол, пороков и несчастий. Шахматная доска жизни разбросала фигуры. Кто остался у руля, тот ещё не капитан. Аз есьм – стихийное расположение дел. Закон всемирного треволнения, выражающийся как: мыслимое обратно пропорционально видимому; мечтаемое тождественно реальному; говоримое исключает действенное. Мир психоанализа прошёл мимо. У них слишком много бутафорских истин. Им не хватает смелости идти вперёд. Кто б настаивал, если говорить откровенно. Хотелось бы развернуть угол зрения, но что/то мешает, не даёт возможности, преграждает путь. Ровное сосредоточение ума – это уже удача. Нельзя увидеть затылок, повернув голову. Специально для этого придумали зеркало. Придумали или изобрели – не важно. А впрочем, важно! – можно придумать что угодно, а вот изобрести – далеко не всё. Хотя, чертёж (график) вечного двигателя давно существует, настолько давно, что даже смешно об этом говорить, но собрать такой двигатель, пока, не представляется возможным. Любовь смеётся над моими словами. Ненависть морщится над моим упрямством. Сила желает расставить всё на свои места. Импульсивность моего мышления, принуждает к порядку. Буйность моего воображения призывает к саморазрушению. Апофеоз мысли – это созерцание лика божьего, «всё» и «вся», запечатленного в одном мгновении. Вы видели лицо женщины, слушающей речь благородного мужа? Оно похоже на спаниеля, выпрашивающего конфету. Угол свободы и угол действия не пропорциональны в равенстве. Надеюсь, вы понимаете, о чём речь. Боже Милостивый, да избави нас от мучений, порождённых диавольской непоседливостью, пышностью иллюзий и мнимостью всевозможного. Дырка на штанах тому яркий свидетель. Дырка в кармане – тому доказательство. Мне снились вечные снега, и быть тому должно лишь чудо. Лёгкий фарс звучанием литер. Эту книгу потянет не каждый. Я уже чувствую, что не каждый. Не многий – даже так хочу выразиться. Если вообще её потянет хоть кто/то. Считаете, я слишком самодоволен? Отнюдь. Я просто знаю, что читает современное общество: «Домохозяйская философия бытности», «Крутизна полёта на Марс», «Тайна светского уголовника Пёрышкина», и вдобавок ко всему этому – «Как заработать миллионы, не наёбывая людей». Моя библиотека состоит из пятидесяти книг, каждую из которых я перечитываю уже много лт\ет. Фиксация разума на сторонних мыслях – есть ничто иное как фанатизм. Но боже, как неприятно осознать (однажды, поскольку повторно это невозможно осуществить), что все истины сводятся к двум десяткам самых простых, существующих ещё задолго до сотворения мира.