Евгений Матерёв - Психомахия

– Когда вы приступили к работе?

– Два месяца назад, господин Аполлинер. Потихоньку доделываем и старое, – зачем-то добавил Фабрис. Будто это как-то может оправдать безрезультатность поисков.

– И ты тратишь драгоценное время на всякую мелочёвку?!

Аполлинер сокрушённо покачал головой и с лёгкостью перевернул часы. Песок тоненькой струйкой посыпался вниз.

«Замечательный песок», – некстати отвлёкся мастер.

В руках гостя появилась головка чеснока. Шелуху Аполлинер, не задумываясь, бросил в рядом стоящие сосуды – «мелочёвка».

– Ты без боя отдал Руше Западную розу?

Фабрис вздрогнул.

«Надо же. Этот господин знает и такие подробности?!»

– К сожалению, тягаться с ним мы не можем по ряду причин. Я был очень удивлён, когда старшина цеха Акви не сразу отдал эту работу ему, господин Аполлинер. Это шанс…

Однако я думаю, что, в конце концов, цех выберет Амори…

Вот если бы…

Мастер ненароком встретился взглядом с Аполлинером.

– Ну? Что, язык прикусил?

Фабрис, бывает так, в задумчивости проговаривает мысли вслух.

– Вот если бы создать новый цвет…

– Не создаётся?

– Нет, господин Аполлинер, – ответил мастер и, не желая вдаваться в подробности, закончил кратко: – Видимо, нет таланта…

– Но-но… Уныние – это грех, – саркастически подбодрил Аполлинер Фабриса и закинул себе в рот зубчик чеснока. – Я могу помочь тебе.

Чесночный запах донёсся до стекольного умельца.

На эту фразу душа мастера откликнулась сразу, судя по скорости ответа.

– Каким образом, господин Аполлинер?!

– Пока сам не знаю, – остудил пыл стеклодува гость. – Пока сам не знаю… каков будет эффект.

– От чего эффект? – спросил Фабрис, забыв назвать собеседника.

«То есть уже существует нечто, только с неизвестным эффектом!»

– Господин Аполлинер, вы – алхимик? – спросил мастер, томясь паузой в разговоре.

– Догадываешься, сколько времени и усилий мне стоил этот секрет…

Мастер застыл на месте, не в силах произнести и слова.

«Я угадал?! Возможно, рябь на лице – результат алхимических опытов?»

– Поэтому моя услуга будет не бесплатной… Ты ведь тоже делаешь свои витражи и вазы не за «просто так».

Ох. От аполлинеровской манеры изъясняться Фабриса бросало то в жар, то в холод.

В ответ мастер безвольно развёл руками:

– Господин Аполлинер, мои средства подходят к концу, и вряд ли они вас заинтересуют. Но вы можете обратиться с этим предложением к господину Флебо…

– Нет, – отрезал Аполлинер. – Обойдёмся без Флебо.

Фабрис смущённо умолк: «Ещё не известно, кто к кому должен обращаться».

– От тебя потребуется всего лишь маленькое усилие. Ты мне отдашь Барбару.

Барбара – это дочь покойного теперь кузнеца Валентина. Его кузня располагалась неподалёку; они с Фабрисом были близко знакомы, часто виделись.

Чума оставила и Фабриса, и Барбару одних. У Фабриса она забрала сына и жену; у Барбары – отца. Наступили тяжёлые времена.

Девушка и до этого была странной, а после – и подавно. Замкнутая, неряшливая; к тому же больная падучей 23 23 Эпилепсия. .

Как она испугалась однажды за свою судьбу, когда по пути в лавку почувствовала, что белеет небо над головой и земля начинает качаться под ногами. Ей нужно скорее лечь на землю, что она и делает – прямо посреди пыльной улочки. Сейчас люди увидят её конвульсии, испугаются и закидают девушку камнями.

Придя после припадка в себя, Барбара увидела вокруг толпу зевак. В глазах людей читались смешанные чувства – девушка не понимала, что ей может сулить такая обстановка. Но никто не выказывал к ней враждебности – уже хорошо.

«Высокая болезнь», – шептались в толпе. Как не вязались эти слова с жалким видом Барбары. Испуганно озираясь по сторонам, девушка привстала и утёрла слюни рукавом. Никто не подошёл к ней, не помог подняться – она чувствовала себя отделённой от остальных невидимой стеной.

По пути домой Барбара через молитву просила заступничества у святой Бибианы 24 24 Покровительница эпилепсии. , опасаясь, что невидимое укрытие пропадёт. Ведь за ней по пятам, как маленькие волчата, снедаемые любопытством, шли хулиганистые мальчишки. Что взбредёт им в головы? Слава Богу – обошлось…

Чего только ни придумывала про бедную девушку народная молва.

Так и жила, кормясь огородом и собирательством: лес рядом. Помогало девушке и цеховое братство, и соседние мастерские.

Видимо, находится одной в пустом доме девушке стало в тягость. До такой степени, что Барбара прекратила жизнь затворницы и, будто компенсируя предыдущие годы, стала странствовать где ни попадя. Никто не знал, куда она уходила и когда возвратится домой.