Евгений Шимин - Соперники. Любовно-производственный роман

Прибыв на завод и выслушав доклады подчиненных, Борисов принял решение пока не докладывать руководству о ЧП, попробовать справиться с ситуацией своими силами. Начальник службы безопасности порадовался предусмотрительности генерального директора Панкратова. Буквально два дня назад Андрей Петрович приказал под покровом ночи вывезти цветмет со склада гальванического участка в бомбоубежище, устроенное в подвальном этаже заводоуправления еще при советской власти. Борисов представил, что было бы, если бы цветмет не перепрятали. Срыв заказа, огромные штрафные санкции и неминуемое банкротство завода. Генеральный директор перестраховался не зря. Предвидел налет? Получил информацию о готовящемся нападении? Так или иначе, но отсутствие цветмета на складе гальваники облегчало Борисову решение задачи. Надо освобождать заложников и выдворять шайку за заводские ворота – в руки сотрудников милиции.

Номер, с которого звонил главарь, не высветился, поэтому Борисов по внутреннему телефону соединился с гальваникой. Как и ожидалось, ответил руководитель налетчиков.

– Теперь слушай меня! – Борисов цедил слова телеграфным стилем. – Металла там, где вы его ищете, нет. Он – в другом месте. Ты проиграл!

– А ты блефуешь! У меня точная информация, что его сгрузили сюда. Не тяни время – неси ключи!

– Ключи будут – при одном условии: ты выпускаешь всех наших людей из гальваники.

– Пока что условия ставлю я: давай ключи!

Перед тем, как начать этот разговор, Борисов отправил к котельной двух вооруженных охранников – бывших десантников. Один из них отвлек внимание налетчиков, мелькнув перед окном. Второй ворвался в котельную и приемами без оружия обезвредил обоих автоматчиков. В наручниках их повели в заводоуправление – в кабинет Борисова. Увидев эту картину, начальник службы безопасности сменил тон разговора.

– Ошибаешься. Условия все-таки диктую я. Твои орлы из котельной обезврежены. Они в моем кабинете. Отпускай людей из гальваники.

– На тех двоих мне плевать – они шестерки. На крайний случай при мне граната. Так что хозяин положения я. Неси ключи!

Подумав секунду, Борисов произнес:

– Будь по-твоему. С ключами приду сам.

До гальванического участка было десять минут пешего хода. Когда Борисов появился у дверей, ему открыл сам главарь. Павел Иванович оказался под двойным прицелом – пистолета и автомата. Он спокойно прошел в конец участка – к складской двери. Поколдовав, открыл сейфовый замок и распахнул дверь. Налетчики оторопели – склад был пуст.

Воспользовавшись их минутным замешательством, в помещение ворвались охранники, налетчиков скрутили. Спустя полчаса вся четверка была сдана прибывшему отряду милиции. Борисов присутствовал при допросе главаря шайки – давнего своего знакомого. Его звали Петр Лошаго. Заказчиков главный налетчик не выдал, утверждая, что он – заказчик и исполнитель в одном лице. Получил срок в колонии.

И вот этот Лошаго объявился вновь. С какой целью – понятно: завладение акциями завода. Оставалось выяснить, по чьему заказу он действует теперь. Кто же знал, что толчок к появлению этого заказа был сделан много-много лет назад…

Река Тихая в этом месте делала крутой изгиб. Течение, и без того неспешное (река в этом смысле отвечала своему названию), на повороте еще более замедлялось. По-местному изгиб именовался кривулём, был самым глубоким в течении. Здешние мужики, ныряя с камнем, едва доставали дна – глубина достигала шести метров.

Правый берег Тихой на изгибе был крут. На взгорке расположилось село Кострово, известное по писцовым книгам еще с шестнадцатого века. Украшением села была белокаменная Успенская церковь. Пятиглавый храм покоился на мощном гранитном фундаменте. Местные жители всегда поражались, каким образом эти громадные каменные плиты в середине прошлого столетия, когда никто не помышлял ни о железной дороге, ни об автомобильной тяге, были доставлены сюда из далекой Карелии.

Церковь славилась не только богатым обликом, а еще и тем, что не закрывалась даже в самые яростные годы безбожия. Она просматривалась издалека, поскольку построили ее на самом высоком месте правобережья реки Тихой. Когда еще от Славска до Кострова не пустили автобус, Андрей Панкратов, возвращаясь из техникума, преодолевал пять километров грунтовой дороги пешком, любуясь выплывающей белокаменной красотой церкви.

Село не отличалось строгостью планировки. Дома стояли в два посада вдоль берега, а к главной улице примыкали под косым углом еще два ряда домов. Была в центре села даже небольшая площадь, на которой разместились бревенчатые здания сельсовета, правления колхоза, клуба, медпункта, столовой и магазина. На въезде в Кострово в двух зданиях дореволюционной постройки сеяла разумное, доброе, вечное средняя школа, в которой Андрей окончил семь классов.