Наталья Киндулкина - Тайное место на берегу безымянного озера

Он был бы рад не испытывать этих эмоций, но внутри было слишком много беспокойства. С ног до головы в него были облечены все мечты и надежды – вся нагота скрывалась под клубнем зимней одежды, а сверху был натянут жесткий гипс. Невозможно просто так взять и вырваться наружу.

Чайки разрывали тишину свистом, словно в небе звучала тревожная сирена всех городов мира. Громкая команда капитана отзывалась эхом повсюду. Это была обычная практика, и всякому, кто задерживался здесь надолго, приходилось терпеть.

По команде все занимали свои места. Никакой паники, но без происшествий не обошлось ни разу. Всегда находился тот, чьи мысли были заняты совершенно другим, или тот, кто по счастливой случайности оказывался в месте, где звук приглушен и мощь голоса командира превращалась в шепот. Схема была много раз отработанная, но все равно нуждалась в регулярном повторении.

Когда человек не уверен в себе, он постоянно сомневается в праве иметь больше, чем у него есть. Ожидая ежеминутного подвоха, ему нужно чье-то одобрение – приказ, по которому он сможет позволить себе большее. Капитан доверял своей команде, и эти построения были для него чем-то похожим на развлечение, так он пытался держать постоянную связь с коллективом. Он ждал этого также сильно, как дети в детском лагере ждут ночи, чтобы обмазать друг друга зубной пастой.

Имя «Дуглас» придумал отец наперекор матери. Ей больше нравилось «Кристиан», и до последнего она была уверена, что мальчика назовут именно так, но для осуществления задуманного она не нашла поддержки в лице мужа. Так и вырос «Кристиан» – «Дугласом».

Его волосы украшала благородная седина, появившаяся раньше, чем он планировал, а на лице всегда сверкала улыбка. Капитан носил темно-синие штаны и одну и ту же серую кофту с закатанными по локоть рукавами. На сорок пятый день рождения друзья подшутили над ним и подарили целый комплект одинаковых кофт, но он все равно оставался верен себе и носил одну и ту же, бережно стирая ее всякий раз, как только она начинала издавать неприятный запах.

Это не о любви к одной-единственной кофте, это о привычках. Из-за привычек теряется смысл новизны – становятся ненужными новые эмоции и новые вещи, новые люди и новые впечатления. По уши погрязнуть в привычках может каждый, но капитан делал это с особенным удовольствием. Он сознательно тонул, крепко держась одной рукой за точку опоры, а второй отталкиваясь от нее же, чтобы улететь подальше от точки невозврата.

Когда капитан улыбался, усы на его лице исполняли неловкий танец, как бы он ни старался, выглядеть серьезным не получалось. Дуглас, как взрослый ребенок, потерял себя в поиске шоколадных конфет. Люди смотрели на него и думали, что это какая-то шутка, он не может быть капитаном, но из него мог бы получиться отличный повар. Недолго выдержав паузу, они выносили окончательный вердикт – нет, точно, не может. Первое впечатление было обманчивым, и за всей его неловкостью скрывалась непоколебимой красоты сила.

После учебной тревоги ветер стих. Суета закончилась, образуя мертвую тишину.

– Неплохо на этот раз, но вам все еще есть к чему стремиться. А теперь – можете расходиться!

Каждую свою фразу мужчина старался произносить уверенно и серьезно, но желаемого эффекта добиться не получалось. Еще и правый рукав начал раскатываться и плавно спускаться вниз. Все это нисколько не мешало его авторитету уверенно держаться и без спасательного круга.

– Чего уставились? Я же сказал – расходимся. Можете заниматься своими делами, хотя какие у вас могут быть дела, кроме работы!

Если в его глазах появлялись озорные огоньки, значит, он был от себя в полном восторге. Смахнув пыль с усов, капитан медвежьей походкой отправился в сторону каюты.

*****

Небо из темно-синего превратилось в иссиня-черное, как будто фокусник накрыл его тканью – той самой, под которой в старых ящиках на представлениях прячет от зрителей всю наготу своей жизни. Дождь то и дело собирался обрушиться железной стеной.

Волн было не видно, но если прислушаться, то можно услышать, как волны небрежно бьются о берег. Корабль бултыхается в грязной воде, и если он провисит так еще несколько минут, то захлебнется и пойдет ко дну.

– Даниэль, что ты все время туда смотришь? Ты совсем замерз. Может, пойдем домой?

Он мог сидеть так часами в любую погоду, но когда бледно-розовые губы начинали наливаться синим – была пора уходить.

День рождения Даниэля они отметили с Люси и парой школьных друзей. В мастерской накрыли небольшой стол – отец купил сладости, а Люси, соседка из дома напротив, испекла пирог. За столом непременно были круассаны – одно из любимых блюд мальчика. Подарков оказалось немного – мяч, его принесли друзья, и книги – их подарил отец. Принявшись за трапезу, отец вспомнил, что на торте нет свечей, и, обыскав весь дом, так их и не нашел. Он чувствовал себя виноватым, но старался не подавать виду. В 8 вечера мастерская опустела и снова была готова для работы, а в 8:30 здесь не осталось никаких следов праздника.