Георгий Нипан - Алая раковина сердца. Инди-новеллы

– Не приставайте с этим к нашему доктору Павлу Петровичу, а то он вам самой поставит клизму.

– Безобразие! Хамство! – закричала бабка. – Я буду на вас жаловаться.

– Жалуйтесь, – устало сказала медсестра, – в Лигу обожравшихся собак. Позвоните в МЧС, там вам телефон дадут.

Наташка была последней в очереди, как и всегда. Перед ней в кабинет вошла красивая молодая женщина с белым персидским котенком, пробыла в кабинете недолго и выбежала, не прощаясь и не закрыв дверь.

– Сволочи! Их бы самих кастрировать, а потом заставить сидеть в четырех стенах, —неслось из кабинета.

– Что у вас? – спросил Павел Петрович, не поднимая головы, когда Наташка вошла в кабинет. Он оказался худым, налысо бритым юношей с очками на длинном носу.

– Шмель, – сказала Наташка и торопливо, чтобы не выгнали из кабинета, принялась открывать спичечную коробку. – У него нет одного крылышка, поэтому он не может летать, а ведь он художник. Вот посмотрите, как он зебру в саванне нарисовал.

Павел Петрович тупо уставился на Наташку, которая держала на ладони левой руки шмеля, а в правой руке рисунок, и спросил:

– Ты что, усыпить его хочешь?

– Да нет, я хочу, чтобы он летал! Крыло можно сделать! – Наташка аккуратно поместила шмеля в коробок и, пока Павел Петрович не опомнился, принялась на обратной стороне акварели быстро набрасывать ячеистую схему недостающего крыла.

– Ведь это заднее крылышко. Можно прицепиться к переднему – ведущему крылу!

– Стоп, – прокашлялся Павел Петрович – дельтапланерист с тремя переломами конечностей. – А материал? Из чего я тебе это крыло выкрою?

– Трансплантация! – воскликнула Наташка. – В городе ежедневно погибают тысячи перепончатокрылых, – и подняла глаза на строгого ветеринара.

Павел Петрович с интересом рассматривал Наташку. Такое существо ему еще не попадалось.

– Так, – после некоторого раздумья произнес ПП. – Завтра в это же время. И прихвати с собой побольше этих… трансплантатов, и необязательно шмелиных. Можно от ос, пчел, стрекоз – словом, от других перепончатокрылых. Рисунок оставь, мне надо подумать над схемой крепежа крыла.

Наташка выскочила, сжимая в руке коробочку со шмелем, едва успев крикнуть «спасибо» и «до свидания». Оставшись один, ПП не стал изучать схему крыла, он перевернул лист и внимательно рассмотрел акварель. Навстречу стаду белых зебр с черными полосками бежала одна-единственная черная зебра с белыми полосками.

«Они ведь ее растопчут!» – подумал ПП. – «Нельзя им это позволить!»

Дома родители, конечно, всыпали Наташке. Ушла из дома, несмотря на запрет, дверь не закрыла на ключ, а просто захлопнула, оставила окно открытым… Ну и так далее. Наташка ничего не слышала, она думала о перепончатых крыльях.

– Папа, – неожиданно, прервав поток нотаций, спросила Наташка, – а где чаще всего погибают насекомые?

– Какие насекомые? Ты что над нами издеваешься? – Голос почти успокоившейся мамы принялся набирать прежнюю высоту.

– Подожди, – остановил набор высоты маминого голоса папа. – Каких насекомых ты имеешь в виду?

– Перепончатокрылых. Шмелей, ос, пчел, стрекоз…

– Ты, что в активистки «Гринписа» подалась?

– Да нет! Шмелю надо крыло пришить, а то она летать не может, – Наташка открыла спичечный коробок и показала художника.

Папа взял лупу, которой часто пользовался при пайке электронных плат, и принялся разглядывать шмеля.

– Точно одного крылышка нет!

Мама через его плечо также заглянула в лупу.

– Да ну вас к черту с вашими шмелями, микросхемами и двойками по математике, – произнесла в сердцах и ушла смотреть телевизор.

– Как же ты к нему крыло прикрепишь? – спросил папа.

– Крыло будет крепить ветеринар Павел Петрович, мне надо трансплантат найти.

Папа потер переносицу и сказал:

– Прежде всего, это мертвые насекомые возле химически обработанных растений, но их использовать нельзя: они уже отравлены. Остаются паутина, рамы старых окон, в которых насекомые погибают, случайно попав между стекол, а также яркие светильники

На следующий день, пожертвовав своей коллекцией покемонов в пользу корыстолюбивых школьников младших классов, Наташка к шести часам вечера заполучила около десятка дохлых ос и пчел, двух больших шмелей и громадную стрекозу.

Все это богатство она высыпала на стол Павла Петровича. Под микроскопом, с помощью пинцета и скальпеля, он отделил от мертвых шмелей крылышки, а Наташка через большую лупу наблюдала, как он это делает. Затем Павел Петрович поместил шмеля-калеку в склянку с притертой крышкой, предварительно капнув туда немного эфира. Они подождали, пока шмель уснет, и приступили к операции. К удивлению Наташки, ПП не стал пришивать шмелю чужое крыло. Вместо этого он обвил шмеля прозрачным пластиковым кольцом с небольшим выступом и к этому выступу «Герметиком» подклеил крылышко-протез. Со стороны целого крылышка кольцо было чуть толще. «Это чтобы выступ не перевешивал», – догадалась Наташка.