Георгий Нипан - Алая раковина сердца. Инди-новеллы

– Если она всадит в меня стрелу, то лупи по ней не раздумывая.

Павлик все понял. Сейчас этот здоровый парень бросится с резиновой дубинкой на бабушку. Она выстрелит в него из арбалета и не промажет, а в бабушку начнут стрелять из автомата, и даже если она останется жива, ее посадят в тюрьму до самой смерти. Что он может сделать, маленький Павлик? Как он может остановить взрослых вооруженных мужчин? Все смотрят на Павлика, все его любимые герои: умирающий Кулау-прокаженный, замерзающий капитан Скотт… и погибающий в бою «до последнего патрона» Сережа Зуев.

– Стойте, – крикнул Павлик, – не трогайте бабушку.

Он метнулся в комнату, и схватил со стены дедушкин морской кортик. Выдернув кортик из ножен, Павлик встал возле бабушки, обхватив ее левой рукой, а правой рукой приставил лезвие кортика к своему горлу.

– Уходите, гады, – заорал Павлик, – я живым не сдамся.

Люди за дверью оцепенели. Было видно, что Павлика бьет нервная дрожь, и он, не колеблясь, перережет кортиком горло, если кто-нибудь попытается войти.

Первой опомнилась мама:

– Господи, что мы делаем, – заплакала она. – Не надо, ничего не надо. Прошу вас всех уйти. Пусть живет, где хочет.

Бабушка долго отпаивала Павлика травами, опасаясь нервного срыва, и всю ночь просидела возле него: Павлик метался и бредил, но под утро успокоился. Ему приснилось, что он летит на большой зеленой стрекозе над синим-синим морем, и на боку у него сверкает дедов кортик.

Черная зебра с белыми полосками получалась плоской, неживой и какой-то блеклой, как будто ее постирали и положили сушиться. Наташка, подперев голову рукой, бесцельно водила кисточкой по бумаге. Главная зебра не рисовалась. Все нормальные белые зебры с черными полосками получились замечательно, а эта – ну ни в какую! А как без нее в Наташкиной саванне? Как без верблюда на айсберге.

Наташка бросила кисть в баночку с водой и подошла к окну. Во дворе жизнь набегала морскими волнами. Кто-то носился на роликах, кто-то на самокате, возле качелей дрались мальчишки, на ближайшей скамейке девушки от пяти до семнадцати лет осваивали чей-то косметический набор, и никому не было дела до Наташки Цаплиной из квартиры 134, которая не любит цифры и получает по математике двойки. За это ее не отпускали гулять – чтобы сидела и долбила эти чертовы дроби. А у нее и так нет друзей ни в школе, ни во дворе, потому что она молчаливая, грустная, не любит компьютерные игры и у нее нет даже простенького смартфона. Зачем он ей, если никто кроме мамы и папы не позвонит? А еще высокая и сутулая, как серая цапля, ее так и обзывают: «Серая Цаплина».

«И что они прицепились с этим сложением дробей? Одна вторая плюс одна вторая – равно единице… Чушь какая-то! Смотря, что складывать: если сыпучее, то может из двух пол-ложек сахара целая ложка и получиться, а если две половинки бумажного листа, то, как их не склеивай, все равно целый лист не получится. Попробуй на таком листе акварелью что-нибудь написать! А если эти половинки разных цветов? Что они, возьмут да смешаются?» – размышляла Наташка.

Она вернулась к акварели. По бумаге ползал мокрый шмель. Он побывал в формочке с черной краской, и теперь двигался по силуэту черной зебры, исправлял Наташкины ошибки. Черная зебра стала оживать, а потом побежала, чтобы столкнуться с белыми зебрами и в них раствориться, оставив после себя черные полоски. Это было здорово!

Откуда взялся этот шмель? Не было слышно жужжания. Он, наверное, тихо вполз в открытую форточку. Такой умница, а почему-то не может летать.

Наташка аккуратно взяла двумя пальцами шмеля, промыла в чистой воде и положила сушиться на чистый лист бумаги. Пока шмель сушилась, Наташка читала 2-й том Брема. Она нашла то, что искала среди «Насекомых с полным превращением». В двадцать восьмом отряде «Перепончатокрылых». Прочитав про две пары перепончатых крыльев, Наташка взяла большую папину лупу и внимательно рассмотрела шмеля. Талантливый художник оказался калекой – отсутствовало заднее правое крылышко. Это было несправедливо! Несправедливо, как и многое другое в этом мире.

Она поместила шмеля в спичечный коробок, захватила акварель, и, несмотря на запрет, вышла на улицу. Где находится ближайшая ветлечебница, она знала хорошо. Многие одноклассники таскали туда своих питомцев.

В приемной пришлось сидеть долго, да еще все приставали с расспросами, кого Наташка принесла. Она коротко отвечала, что пришла на консультацию. Какая-то бабка все время норовила влезть без очереди со своим жирным шпицем, требуя срочно поставить ему клизму. Когда в очередной раз она прицепилась с этим к вышедшей из кабинета медсестре, то та посоветовала: