Анатолий Давыдчик - Тюрьма

– Ну, друзья мои, ждем автора данного опуса, некоего Гошу Тбилисского (охренеть, в центре России, лаврушник учит как жить).

– Сапер, тебя Мастер, – подобострастно зовут меня к кабуре.

– Уру-ру, – доносится из за стены, – как сам?

– Как сала килограмм, – отвечаю избитой шуткой, – че у тебя?

– То не у меня, то у тебя че? На справедлив, к тебе гости сегодня будут. К нам никак – нас тут с десяток, им замес не сдюжить, а вот к вам – в самый раз.

– Спасибо, брат, – принимаю у него увесистую арматуру, невесть как попавшую в камеру. Расход! Пойдем готовиться…

День прошел, как обычно: подходил к кормушке медик с таблетками, да спецчасть приходила, ничего интересного. Да, и зашла пара передач к мужикам, из за чего возник вопрос – сколько уделять на общее. С этим вопросом они подошли к нам.

– Знаете, мужики, общак – дело добровольное, есть возможность – помоги, нет – не страшно. Считаешь нужным – ради бога, нет – так и спроса нет. Таким ответом я поставил мужиков в тупик, они привыкли отдавать по фиксированной ставке, а тут самим думать, и самим решать.

– Да ты, прям как законник, – ржал Шах надо мной, – хотя свято место не воробей…

После вечерней проверки стали готовится к приему гостей. Справедливы были готовы, на острие были я и Гес, Грин отошел чуть назад (ненамного, но назад), а Шах с Лесиком ушли за общак и занялись нардами. Ожидание тянулось, чифир уже булькал в горле, сигареты не успевали гаснуть, как закуривались новые. Вскоре шрифт стал все чаще и чаще дергаться, нас проверяли, и вот наконец ключ в замке лязгает, засов отпирается, на продоле тишина, я уверен – все обратились в слух. Дверь открывается и во всей красе заходит татуированный бабуин и с ним еще четверо, спецом, чтоб на равных.

– Я – Гоша Тбилисский… ТЮРЬМА

Проходит почти на пятак перед общаком один из его подручных, подобострастно ставит раскладной стул. Гоша сразу взял неверный тон, начав, – Значит так! Вам ломится с хаты. До мусоров тут порядок черный был, есть и будет, крест на хате ставить не буду…

– А ты сам-то кто? – сбивает его с тона Гестапо. – Слышь, чурка козлорогая, ты только недавно стоя ссать научился и тут, на моей земле, в России, порядок устанавливать будешь?!

– Я тебе больше скажу. Вы, русские – бараны, у меня отец – вор, дядя – вор, а вас ебать надо и доить, вы – никто!

– Слышь ты, абрек хуев, – встревает Шах, – мама – вор, тетя – вор… То, что вы купили, это нам насвистать, прикинь! И, если блатота на цырлах пляшет за шмаль, то мне лично по хую, веришь? И в армейке я вас гадов давил!..

– Короче, слушай меня, – начинает Гоша, но Шах повышает голос.

– Ты, чмо кавказкое, думаешь я предъяв твоих боюсь? Да вот хер тебе по всей морде! Я выйду, а я поверь – выйду, по притонам и блатхатам тусить не буду, это вам деваться некуда, у вас нет ничего, вы – голодранцы по жизни. Государство отобрало у вас все, любой барыга с охраной на правиле очко в лепесья раздерет вам…

Гоша стал вставать, но Шах точным ударом ноги отправляет его в дальний угол, четверо его подручных вынули не заточки, нет, настоящии ножи.

«Ну, с богом!» – промелькнуло в голове. Гринпис позади вкладывает мне в руку справедлив, и все – ходу нету пароходу, как говорила одна бабка.

Урка с ножом против Лесика – так, пыль из под ногтей, не успел и шага сделать, как нарвался на нокаутирующий удар ногой в голову. Войска дяди Васи – это вам не это. Трое, еще до конца не успев понять что происходит, получили сразу. Бью ближнего ко мне притом по голове, но он подставляет руку, слышен сухой хруст – нож падает; второй удар и все. Двое других зажались было в углу, ощерившись ножами, но Лесик с туборя хватает фаныч с кипятком и выплескивает им в лица, минута и все готово. Стоим, тяжело дышим.

– Обоссать их что-ли? – Говорит Гестапо, – вытирая кровь с руки.

– Зацепило, однако, – отвечает он на мой взгляд, – старею, брат, старею.

Как в сказке, открываются тормоза, новый ДПНСИ, осмотрев поле боя, ухмыляется.

– Я вижу встреча прошла на высшем уровне?

– А то! – отвечает ему Шах, – мы не виноваты, гражданин начальник, чес слово!

– Ладно, – безлобно ворчит начальник.

– Выноси! Из глубины продола появляются персонажи из хозбанды и, опасливо косясь на нас, забирают двоих, трое кое-как выбираются сами.

Все, теперь можно передохнуть. Мастер тем временем дежурит у кабуры.

– Ну чего, как там, встреча? – спрашивает он меня вместо здравствуйте. Я вкратце поясняю ему суть.

– В транзитке блатных щеманули не хило; в три пять и в три девять тоже наши верх держат; в осужденке – раздрай, ждут маляву с воли (там сходняк по вашу душу, вы популярны, как Майкл Джексон). Мастер настроен по-боевому, поэтому у него любой кипишь, кроме голодовки, приемлен.