Александра Васильева - Тулэрги. По ту сторону дней

С тех пор, как он тут поселился, прошло уже несколько вечностей. За обитателями замка привычки считать время не водилось. Смерть после смерти наступала для каждого неожиданно, под нее нельзя было подвести определенного срока. Постоялец замка мог исчезнуть в любой момент, перестав казаться видимым и осязаемым. Куда? Никто не знал.

Это явление обитатели замка называли по-разному: освобождением, просветлением, перерождением, новой жизнью. После просветленных уже никто не видел, и нельзя было окликнуть их по именам: имена тут же забывались, впрочем, как и их владельцы. Все рано или поздно дожидались своего срока и покидали замок. Только не он.

Человек с фиолетовыми глазами занял самый высокий пост, поскольку его сатори 2 2 Сатори – в медитативной практике дзэн внутреннее переживание, просветление, познание истины. никак не наступало. Проживающие в замке или, как называли каждого находящегося в его стенах, текущие, сменялись слишком быстро. Человек с фиолетовыми глазами не имел друзей, как и привычки их заводить. По слухам, он был не первым, кого обошла система, продлив его пребывание в этом месте на неопределенный срок. Однако те, кого она таким образом обходила раньше, все как один кончали жизнь прыжком из окна, и потому явных свидетельств сбоя системы, кроме себя самого, он не имел.

Человека с фиолетовыми глазами окна не прельщали: он был цельной натурой и от всего хотел дождаться смысла. Будучи сторонником любых систем, он особенно не желал признавать изъянов в той, что претендовала на название вселенского устройства загробной жизни. За это его уважали. За это он получил статус и привилегии. Теперь он владел второй половиной необъятного замка, всеми комнатами, что находились в его крыле. Тогда как прочие пребывающие ютились по соседству, только он и его дворецкий имели доступ к просторам странных залов, что каждый день меняли обстановку, подстраиваясь под ту или иную эпоху

Человек с фиолетовыми глазами любил свою работу и гордился ею. Сама жизнь здесь уподоблялась работе, не слишком трудной, но обязательной. Ему нравилось чувствовать себя причастным к чьему-то грандиозному замыслу, чувствовать себя особенным, даже избранным, незаменимым.

Перед человеком с фиолетовыми глазами возник длинный коридор. Стены сплошь из стекла преломляли лунный свет, делая его невероятно ярким. Единственное открытое место в замке, не считая окон, снаружи было убрано чугунной решеткой в старинных вензелях. За этими вензелями всегда виднелась лунная ночь. Мост, разделяющий две части замка, имел высокий купол. До него не дотягивались даже старинные вензеля, оставляя пространство свободным.

Нигде больше человек с фиолетовыми глазами не ощущал столь величественного спокойствия. Под этим открытым небу куполом он мог простоять века. Даже в распахнутых окнах, что то и дело звали его к себе, не было такого прекрасного неба. Неба, которое знало все и наверняка, давно уже не задаваясь вопросами.

Но простаивать века человек с фиолетовыми глазами, к сожалению, не мог: у него перед замком были обязательства, которые не давали слишком много свободного времени, а то малое, что он был вправе потратить, оказывалось ничтожным. Потому человек с фиолетовыми глазами, каждый раз проходя по стеклянному мосту, замедлял шаг, черпая свое наслаждение украдкой.

И все равно время в замке это замечало и начинало торопиться. Он часто ловил себя на мысли, что время торопится только у него одного: другие всегда везде успевали, легко справляясь с возложенными на них обязанностями. Но, вероятно – эта мысль тоже его посещала часто – время в замке начинало торопиться только тогда, когда его начинали ценить. С каждым новым днем прибывшие в замок ценили время все меньше. С каждым новым днем их переставали занимать привычные вещи. Постепенно они и вовсе утрачивали интерес ко всему, что их окружало прежде.

Длинный коридор остался позади. Человек с фиолетовыми глазами остановился: перед ним была стена. Он постучал по ней, и в стене открылась дверь.

За дверью оказался ярко освещенный зал с высоким потолком. Радужно поблескивая, свисали с него большие люстры. Дожив до своих почти тридцати там, в жизни, человек с фиолетовыми глазами так и не обзавелся собственным жильем, перемещаясь по временным квартирам, связанным с такими же временными отношениями. Здесь в его распоряжении был целый мир: он даже не знал счета комнатам, которыми владел.