Александра Васильева - Тулэрги. По ту сторону дней

– Можно обойтись без этих унизительных допросов? Я умер, неужели теперь мне придется перед кем-то отчитываться?

– Нет-нет, мы же просто беседуем! Ответь на мой вопрос, скоро поймешь, как это важно. Так кем ты был?

– Ну, при жизни я был врачом…

– Врачом? Людей лечил, что ли?

Он промолчал, посчитав вопрос ангела либо риторическим, либо издевательским.

– И как, удавалось?

Он вспомнил свою работу и содрогнулся. За истекшую жизнь медицина принесла ему лишь боль и разочарование. Радость от спасенных жизней была ничтожна, как и их количество. Он опять промолчал.

– Спрошу вновь, что самое главное в жизни?

– Да не знаю я! – Раздражение в нем нарастало.

Криворукий ангел взял бокал, стоящий перед человеком:

– Вот что. – Наполнив бокал какой-то яркой жидкостью, он торжественно подал тот человеку. – Выпей!

На дне бокала позвякивали кубики льда идеальной формы.

– Красиво! – оценил человек, не в силах оторвать глаз от этих кубиков. – Всегда любил… создавать…

Ангел смотрел на него пристально, ожидая продолжения, но человек замолчал.

– Что ты всегда любил? – Голос его стал под стать льду, звякающему в бокале.

– А, ерунда! – он махнул рукой. – Любил делать коктейли…

– Так ты был барменом?

– Врачом, сказал же!

– Хорошо, – вздохнул криворукий ангел. – Отвечу за тебя. Самое главное в жизни – осуществить свои желания. Правда, сперва их надо осознать. На стадии осознания обычно все и ошибаются. Самореализация, понимаешь?

– Самореализация? – Он решил, что ослышался. Слово было явно не из ангельского лексикона.

– Каждый из вас уникален, – между тем продолжал ангел, – и для получения счастья должен делиться с другими своей уникальностью. Кто это понимает, стремится к раскрытию своего «я», а кто не понимает, прикрывается любовью, посаженными деревьями, рожденными детьми, семьей, долгом и прочим. Не стану спорить: семья и любовь важны, но преуспевают в этом единицы.

– Вот оно, значит, как… – Он глотнул из бокала, не особо вдаваясь в разглагльствования криворукого ангела.

– Те цели, что ты пытался перечислять, не абсолютны. Они подходят только некоторым людям. Тем, кто… – тут ангел на мгновение задумался, – …что ли, предрасположен к этому. А ты вот был предрасположен…

– К чему? Смешивать коктейли? – усмехнулся человек.

– Да.

– Понятно! – Человек не знал, смеяться ему или плакать. Он опять глотнул из бокала.

– Почему такой простой вещи вы понять не в состоянии? – Криворукий ангел развел кривыми руками. – Так просто! Нет, все стремятся к одним и тем же вершинам! И никому невдомек, что у каждого вершины свои. Уникальность твоей личности так и осталась не познанной. Ты лишил себя и других чего-то прекрасного, чего-то, чем мог делиться только ты один…

Он взглянул на кубики льда в бокале по-новому. Впервые те показались ему чем-то драгоценным, утерянным им по глупости навсегда:

– Я не знал.

– Да. А между тем прошла целая жизнь. Твоя жизнь, бармен. Вот что… – Ангел вышел из-за барной стойки. – Смешай-ка мне коктейль.

– Я думал, ангелы не пьют!

– Ты вообще много думал, да все не о том, – криво отмахнулся ангел, забираясь на высокий стул рядом с человеком.

Никто никогда не видел это здание снаружи. Огромное каменное сооружение с бесчисленным множеством окон не обладало четкими архитектурными характеристиками и вряд ли имело изначальный чертеж. Разделенное на две части стеклянным мостом, это сооружение казалось двумя вселенными, что лишь догадывались о существовании друг друга. Постояльцы пафосно называли свое жилище замком, упрямо не замечая того, что для замка каменная постройка была слишком громоздкой и запутанной: она больше походила на лабиринт, даже на пещеру, но никак не на изящное воплощение архитектурного замысла.

Выйти из замка не представлялось возможным, так как в его мощных стенах не было дверей. Выходами могли служить лишь многочисленные окна. Однако замок окружал глубокий ров с водой, и потому участь покидающего его через окна была предрешена: человек тонул. Пропадал в темной пучине. Возможно, то был не ров, а река или озеро, никто не знал наверняка. Линия горизонта сливалась с небесами, не обнаруживая намека на сушу.

Человек с фиолетовыми глазами медленно шел вперед. Разбавленная холодными лунными бликами, обтекала его темнота. Свечей в руках он не держал, но страха не испытывал.