Ветас Разносторонний - Полое собрание сочинений

– Мы не можем забрать его с собой, Гллокк. Он огромен!

– Следуйте директивам, а не здравому смыслу, Гррытт. Не на каждой планете встречаются такие интересные формы еды, грузите его на подъемник, – капитан был чрезвычайно рад находке, потому что последние 12 999 999 световых лет они не встречали столько биомассы ни на одной планете.

– Но как вы себе это представляете, он больше подъемника в тысячу раз! – Гррытт, старший помощник капитана Гллока, был прагматиком четвёртой степени, но иногда его доводы выводили из состояния спокойствия даже саму сущность спокойствия.

– В тысячу триста сорок два раза, если быть точным, – подметил бортовой анализатор, которого ласково называли Жжузз.

– А почём вы знаете, что его нельзя поднять, Гррытт? Может быть, вы уже пробовали погрузить такую биомассу или вы умнее энциклопедии Жжузза? Пропустите транспортировочные канаты в корпусные отверстия биомассы, сформируйте импульс Муарра и сверните восьмое измерение, и всё! Это задачка для тридцать восьмой ступени! Эх вы, старпом!

– Но-о-о…

– Никаких но, наших технологий достаточно для того, чтобы увезти этот груз с этой планеты. Грузите. Нам его хватит, чтобы десять раз слетать на диско в Прулдонскую галактику и обратно. Грузи-и-ите-е-е, Гррытт!

– Для погрузки потребуется включить мотор Блоррка, а я не уверен, что он поведёт себя в атмосфере этой планеты, как требует того…

– Вы что говорите?! При посадке на планету Жжузз рассчитал все необходимые параметры. В том числе был рассчитан коэффициент Шмупля. Вам недостаточно этих данных, чтобы быть уверенным в результатах?! Гррытт, не требите мне жмозг!

– Тревога! Активность 63!

«Шлёп», – в квадратной тишине комнаты прозвучал смачный хлопок, звон бьющихся стёкол, скрежет металла, взрыв топливных отсеков.

– Мухи? Зимой? – Сева посмотрел на ладонь, в которой лежали, подёргиваясь, две полудохлые мухи. Поднеся их к уху, он услышал жужжание. Хотя нет, жужжание было безумно похоже на мультяшную речь.

– Активируйте спазматическую абстракцию, Гррытт!

– Гллокк, я умираю. Я был рад, что провёл эти долгие секунды с таким отважным капитаном, прощайте…

– Не-е-е-е-е-ет! – раздался пронзительный крик Жжузза.

– Жжузз, без паники! Активируйте Дихфолоску, это приказ!

«Вот ведь фигня причудится!» – Сева тряхнул головой, подошёл к окну, открыл форточку и швырнул туда полудохлых мух. Отвернувшись от окна, он услышал хлопок взорвавшейся петарды. За окном. А потом ещё один, и ещё. Он потянулся и подумал: «Как классно, что Жжузз немного протупил и запустил режим «Уничтожение +9».

– Бежим. Он проснулся! – закричал подросток и помчался в сторону от человека открывшего глаза. Вслед за ним врассыпную от лежавшего на траве кинулись остальные.

– Стоять – бояться! – человек попытался поймать убегающих, но споткнулся и грохнулся на землю. – Ай-й- й, бля-я-я!

Шнурки ботинок были связаны друг с другом намертво. Карманы брюк были вывернуты наизнанку и всё пропало…

– Стойте! Верните шмыглю! – крикнул мужчина вслед хулиганам, но их уже и след простыл. – Всё пропало, я утерял шмыглю, теперь мне нет пути назад, – сказал он шёпотом, поднатужился, покраснел, побагровел и лопнул.

Останки странного человека, потерявшего шмыглю, повисли на ветвях яблони, под которой он нечаянно уснул. В шмыгле было всё, а теперь ничего нет. Тот, к кому она попала в руки, может в течение всей жизни и не осознать величия, силы и предназначения шмыгли.

Но волей судьбы обладателем шмыгли стал Сева Хасинтович Даль из Фигася. Бравый, бойкий и одновременно болезненный, дистрофичного вида подросток. Он исправно сморкался в шмыглю, вытирал об неё руки, подкладывал под разные предметы, кидал в других, иногда полоскал в лужах и ручейках, несколько раз терял, а затем находил, заворачивал в неё объекты, и всё чаще стал замечать, что она не старится и не изнашивается.

– Странно, – говорил он своему другу Пикассину, – я в неё замотал ядро и кинул с горы, и ни единой дырочки, как новая.

– Да ладно тебе заливать, – не верил ему Пикассин, хватал шмыглю и пытался порвать её. Но его потуги всегда завершались безуспешно. А шмыгля смотрела на них и ждала, когда же её начнут использовать по назначению.

Однажды, теплым зимним вечером, Сева вернулся домой очень взволнованным.

– Что случилось, сынка? – ласково спросила мама.

– Мама, я могу изменить мир!

– Э-э-э… Опять?! – мать была очень огорчена, что посещения психиатра не помогают.