Алексей Караковский - Похвистнево. Русский народный апокалипсис

Резко поставив пустую бутылку в урну, Василий пошёл к подъезду, поднялся на последний этаж, залез на чердак. Обойдя крышу по периметру, он бросился вниз с другой стороны дома.

Яблочко созрело.

Бельчеев устроился на работу, а с первой зарплаты решил выпить. Глядь – а выпить-то и не с кем, пока работал, все друзья разбежались. Ну и решил выпить с кем попало.

Постучался к соседке. Та оказалась беременная, но посидеть рядом согласилась. Бельчеев налил себе водки, а ей сока.

– Танька, тебе рожать скоро?

– Да в марте.

– Боишься?

– Боюсь. Плохого много рассказывают. Я ж не рожала ещё.

– А ты не бойся.

Целый вечер они так и сидели, разговаривали. Бельчеев водку пил, пока не допил, соседка сок пила, пока не допила. А потом выяснилось, что Бельчеев алкоголик – продолжил он пить. Пил несколько дней, остановиться не мог. С работы его выгнали, а он так и пил до самого марта, пока соседка не умерла при родах. Вот только тогда он пить прекратил, но было поздно – как ни старался, так и не смог он уже вспомнить, о чём они в тот вечер разговаривали.

Не минуло и месяца после судьбоносных Шанхайских соглашений, как в Москву прибыла рабочая группа по запуску первого в стране регионального китайского СМИ. Хотя добро на лицензирование было ими получено непосредственно от Президента, в Федеральном Агентстве всё равно произошел беспрецедентный переполох.

– «Радио Хуйня»? Им хоть объяснили, что это значит по-русски? – кипятился заместитель министра.

– Китайцы наотрез отказываются менять название, – грустно отвечал представитель администрации президента.

– Но почему?

– Ссылаются на какие-то маркетинговые исследования, согласно которым слово «хуйня» пользуется бешеной популярностью у русских, а также устойчиво ассоциируется со СМИ.

– Но ведь это прямое нарушение закона о ненормативной лексике!

– Ну, китайцы, конечно, уверяют, что на их языке это слово не значит ничего особенного, тычут в свои грёбаные Шанхайские соглашения и вообще всех отправляют к Деду.

Заместитель министра понял, что если дело решено на таком уровне, то лучше уже не соваться со своим мнением.

К удивлению многих новоявленное радио стало вещать вдали от китайских границ и даже от самих китайцев – а именно в Самаре и Самарской области. Китайским на его волнах было всё – и музыка, и новости, и даже реклама. Вскоре русские радиостанции, поначалу в голос смеявшиеся над конкурентами, поняли, что «Радио Хуйня», не закатывая рукавов, отобрало у них всю аудиторию.

– Как это может быть? Ведь слушатели не понимают ни слова! – этот вопрос не давал покоя и директорам, и рядовым служащим местных радиостанций. Чтобы ответить на него и заодно спасти репутацию, журналисты «Радио Шесть Соток» Клим Фролов и Зоя Отставная решили выяснить все как есть у простых самарцев. Первым пунктом на их пути стало ТТУ и троллейбус №15, из которого раздавались заунывные звуки китайской попсни. Решив, что троллейбус им подходит, Клим и Зоя подошли к водителю.

– Как вас зовут?

– Боря, блядь, а чё?

– Типа хотели спросить, что за радио вы сейчас слушаете.

– Да я чё, ебу что ли? Хуйню какую-то.

Стало понятно, что китайские маркетологи попали в яблочко, как минимум, с названием, но дело было явно не только в этом. Студент Иван сказал, что слушает китайские новости, потому что они не грузят и не навязывают свою позицию. Кондукторша Марина поделилась, что готова на всё, лишь бы больше никогда не слышать Киркорова и Стаса Михайлова. Менеджер по продажам Лиля призналась, что согласна уже даже насовсем уехать в Китай, только бы подальше от русской рекламы.

Все лето самарские радийщики боролись за рынок, но это были конвульсии умирающего. В сентябре на месте «Радио Шансон», «Радио Дача» и «Авто-Радио» появились новые русские станции – «Радио Пиздец», «Радио Ебанько» и «Радио Охуеть». А языками вещания у них стали тамильский, амхара и эсперанто.

Самарские старожилы рассказывали, что однажды глухой зимней ночью на перекрёстке Ульяновской и Ленинской молодой и подающий надежды Алексей Пешков повстречал старого и больного Максима Горького, после чего навсегда перестал быть самим собой.

Одеяло и подушка пахли чем-то попсовым. Дамир с трудом приподнял голову. Алёна спала, слегка приоткрыв рот, и не казалось такой красивой, как накануне. Стараясь не разбудить её и Наташу, Дамир поднялся с кровати. Самира и Аня трогательно обнимали друг друга во сне. Не удержавшись, Дамир провёл пальцем по торчащему в его сторону Катиному соску. Катя не пошевелилась.