Александр Гусев - Молоток

Докурил, посмотрел на часы. Половина восьмого, пора бы ускориться. В офисе нужно быть к девяти, и полтора часа на дорогу хватит впритык. Я живу в провинции, в городе, название которого вам ни о чём не скажет. Мы мелькаем в новостях только в связи с событиями мирового масштаба, кои проходят тут крайне редко, либо же когда под следствием оказывается очередной чиновник. В итоге город небольшой, хоть и миллионник. Инфраструктура оставляет желать лучшего. Полчаса пешком до метро, там пересадка на трамвай или автобус и вуаля – мы на месте. На том самом месте, где засовываешь своё эго в задницу и перебираешь цифры в табличке, чтобы все радовались. Все, кроме тебя. А, не важно.

По дороге включил радио, что-то из популярного. Одни и те же треки сменялись голосами неистово жизнерадостных ведущих, которые о чем-то шутили и говорили, что всё должно быть круто. Как они умудряются быть такими? Каждый день, каждое утро. Говорить на всю страну, что сегодня самый лучший день, даже в дождь, даже в минус пятьдесят. А завтра будет день ещё лучше. Эту мантру я не постиг, хотя пытался. А может, не пытался, а мне так казалось. К слову сказать, я однажды раз пребывал в таком отчаянии, что даже написал на почту какой-то местной радиостанции, что хочу у них работать. А что? Всех же в конечном счёте учат на рабочем месте. Слесарей – мастерить, врачей – лечить, маляров – красить. Логично, что ведущих на радио учат быть счастливыми. Другого предположения у меня нет, а лично проверить так и не удалось. На то письмо мне так и не ответили.

По пути до метро я подмечал всякое. Делил мир надвое. Первый – тот, который слышал в голове, точнее в ушах. Счастливый и жизнерадостный. Второй – видел глазами. Парадокс в том, что они находились в одной стране, даже в одном городе, но кардинально отличались. Всё, что мелькало в ежедневной суете по привычному маршруту, казалось каким-то унылым. Безжизненным. Вон, дети на площадке лепили куличики из песка, все плюс-минус одинаковые. И куличики, и дети. Мамочки общались друг с другом на привычные темы или завороженно смотрели в экраны своих световых панелек. Тоже все плюс-минус. И мамочки, и панельки. Какой-то водила колдовал над своей «ласточкой», старики, преимущественно женского пола, жестикулируя, что-то друг другу доказывали, хозяин с заспанным лицом стоял, дрожа на ветру и ожидая, пока его пёс сделает на приподъездный газон свои дела. ВСЁ плюс-минус.

Из бесконечных блужданий разума меня выдернул обрывок голоса ведущего, читавшего очередную мантру крутости, и вибрация, отдававшая в левом кармане брюк. Достал телефон. Звонил Артур.

Артур – мой друг. Тот самый, которых к двадцати шести у меня осталось немного. Тот самый, с которым могу не созваниваться месяцами и потом не придётся неловко оправдываться за своё отсутствие. Настоящий, в общем. Не как по радио.

– Да, – ответил я.

– Игорёк, подождём твою маму? – раздался в трубке радостный голос Артура.

– Подождём, подождём. Рад тебя слышать. Как жизнь?

– Да как всегда, всё лучше всех. Я думал, ты сдох, – продолжал Артурчик.

– А вы всё не дождетесь никак, – парировал я. – Вот вашими молитвами и скриплю.

– Понял. А какой у нас через четыре дня день? – с интонацией сыщика пасовал мне он.

– Пятница, если мне память не изменяет, – сухо ответил я, параллельно примечая симпатичный женский силуэт, проходивший мимо.

– Ага, а ещё? – продолжал наседать Ара.

– Не знаю, брат. Праздник, наверное, какой-нибудь православный, ты же мусульманин, тебе видней.

– Смешно, – хохотнул собеседник. – У тебя же днюха, дятел. Или ты слиться опять решил? Хера лысого у тебя получится. В этот раз ты поедешь с нами, культурно посидим, отдохнём. С нас приключения, с тебя бабосы. Твой же день рождения в конце концов.

– Я думал предприниматель у нас ты, а плачу за всё почему-то я.

– ПРЕД-ПРИ-НИ-МА-ТЕЛЬ, – отчеканил по слогам Артур. – Это же от слова предпринять что-то. Вот я и предпринимаю. От тебя же не дождёшься. Ну правда, братан, достал ты в своей халупе киснуть. Никуда не ходишь, ни с кем не общаешься, давай хоть на двадцать семь твои оторвёмся.

– Лет или тысяч? – насторожился я.

Артурка прав. Я не участвую в тусовках. В жизни. Даже своей компании. Даже той Компании, в которой работаю. Я отшельник. После работы или походов в магазин запираю дверь в крепость и начинаю, как мне кажется, жить. Кутаюсь как паук в социальные сети, ищу в поисковике всякую херню. Раньше играл в видеоигры, а теперь даже играть лень. Просто иногда смотрю, как играют другие. Те, кому нравится это делать. Те, кто чувствует себя там счастливым и нужным. Читаю всё подряд. От статей и комиксов до Ремарка и Байрона. То ли я такой многогранный, то ли вкуса нет. Когда становится совсем грустно – пью, но нечасто. Алкоголь как-то неправильно на меня влияет. Скорее, как седативное. Скорее, как снотворное. Причём любой из того, что я пил. Причём, если переборщить с лишней рюмкой или бокалом, то сон уходит и приходит парк аттракционов. Тот, в котором есть самая адовая карусель. Та, на которой катаются сатанисты и первокурсницы. Причём жирная билетёрша, которая поставлена следить за исправностью сего развлечения, жопой своей свезла все рычаги и тумблеры. Пристегните ремни, они вам не помогут, но мы хотя бы не будем потом искать ваш искорёженный труп.