Николай Бредихин - Маленький Лох-Несс. Повести и рассказы

В которой повествуется о том, как можно из «лепёх богатырских» сделать конфетку, а миллионы «творити» из воздуха, и вообще – о ловкости рук без какого-либо (боже, упаси!) мошенства.

За строительством Уткин сам следил. Пусть дорого, но чтобы качественно. Никаких «евроштучек» из оргалита да пенопласта. Делать так, как делали в старину.

Начали с огромного котлована, который, собственно, и сожрал все областные деньги. Но котлован был чем-то конкретным, никак не мог быть «панамою», и деньги на продолжение работ были выбиты уже на федеральном уровне, опять в той же пропорции. Дальше началась цепная реакция, каждый квадратный метр в торговом центре шёл на вес золота. Церковь, с подключением патриарха, не митрополита даже, пыталась здесь наложить свою лапу, однако Уткин быстро дал ей укорот. Он понимал, что обтяпывать дело надо быстро, к празднованию 900-летия всё должно быть готово – вот тут-то решение о золотом колечке само собой напрашивалось, равно как и его собственное повышение. Нет, главное – не вовремя смыться, а достойно подняться, не на одну, а даже сразу на несколько ступенек выше.

Никто не остался в стороне. Ломов, Процент, Витя Шампур готовы были отдать любые деньги, на что Уткин только усмехался: ну теперь лишь бы коготки поглубже увязли, а уж потом, чтобы эти деньги спасти, ребятки ушлые кому угодно голову оторвут. Но окончательно Уткин в себе уверился, когда увидел, что в торг ввязались и краснорецкие «крышевики». Комплекс коттеджей, расположенный в живописном месте возле Прокопьевского монастыря, дотоле, несмотря на все усилия Юрия Денисовича, хиревший день ото дня, вдруг обрёл мощную подпитку – участки под застройку шли нарасхват. И опять денежки. Уткин всё предусмотрел, в том числе сеть магазинов стройматериалов, которые принадлежали ему через родственников, негласно. Ему даже жаль стало уезжать, такие перед ним теперь открывались возможности, однако он знал и другое: Россия – страна особенная, но тем не менее, количество денег у человека должно точно соответствовать тому положению, которое он занимает в обществе, иначе либо самому человеку, либо деньгам его несдобровать.

И всё-таки, затраты были таковы, что дело вот-вот должно было лопнуть, если бы не два обстоятельства, которые на тот момент Уткина спасли. Во-первых, неожиданно, чудесным образом отыскался легендарный подземный ход. А во-вторых, видя безуспешность попыток Юрия Денисовича уговорить московские туристические агентства включить Нижнекопьевск в кое-какие из своих маршрутов, Славкин предложил создать при хиреющей местной автоколонне собственный автопарк, а на его основе и своё турагентство с представительством в Москве. Благо старины вокруг было взглядом не объять, да и отдых на Волге – летом на зелёных стоянках, зимой в лыжных кемпингах – большие перспективы открывал. Были тщательно выверены маршруты, на корню покупались загнивавшие от отсутствия средств пансионаты, кафе, строились мотели, бензоколонки. Со скрипом, но колесо закрутилось, потекли ещё денежки. Впрочем, весть о Нижнекопьевских подземных чудесных храмах уже разносилась и разносилась по земле русской, обрастая подробностями. Но совсем уж обрела законченность схема «чудного града» благодаря идее паломничества, давно носившейся в воздухе, но лишь силой природной смекалки Родиона Касьяновича воплотившейся в жизнь. Неважно, где конечный пункт находился: в Загорске, Боровске, Костроме и иже с ними, главное, чтобы путь через Нижнекопьевск пролегал.

Казалось, выстроено было здание великое и дороги подведены к нему прямые, широкие, но не в одних дорогах беда российская, издавна ведь говорят.

объясняющая, откуда всемирная слава города Нижнекопьевска пошла.

На Валю Попокина ещё в детстве неизгладимое впечатление произвела сказка о двух мышах, попавших в кувшин с молоком. Одна мышь поелозила-поелозила коготками по гладкой стенке, да и решила сдаться: пропадать, так пропадать, а вот другая держалась до последнего – сучила и сучила лапками, пока не сбила молоко в масло и не выбралась таким образом наружу. Так и Валя, несмотря на всю свою невезучесть, никогда не унывал. Главное – шевелиться, не сидеть сиднем. Вот он и шевелился. Бегал по городу с утра до вечера, вынюхивал, высматривал, и снимал, снимал, снимал. Все в редакции беззастенчиво пользовались собранным им огромным архивом. Ну да газета есть газета: воз такой, что сам не вытянешь, – на ком-то – на общественниках, на внештатниках, а в последнее время всё больше на собственной выдумке да на Интернете – приходилось выезжать.