Николай Бредихин - Маленький Лох-Несс. Повести и рассказы

Уткин приехал из области окрылённый. Не зря он три вечера подряд просидел со Славкиным над проектом в жарких спорах по каждому пункту. Картина действительно получалась ошеломляющей. Фонтан в самом центре города с чудищем-змием о шести головах. Из каждой головы струя льётся, вечером с разноцветными подсветками, а внизу – сцены боя местного летописного эпического богатыря Ерёмы Золотаря с проклятой гидрой. Вот отрубает Ерёма змию предпоследнюю, пятую, голову, вот бросается на выручку чудищу жена его одноглавая, но характером наипаскуднейшая. Ранен Ерёма, совсем выбился из сил, но одолел он всё-таки змиеву супружницу. И уползает чудище посрамлённое. А вот и ещё одна сцена: змий и старец Прокопий. Ни мечей, ни палиц: укротил настоятель вновь взбесившееся чудище всего только словом Божьим и крестным знамением.

– Так что, там по легенде так и сказано было, что змий наш был о шести головах? – с досадой поморщился Юрий Денисович.

– Нет, конечно, – смутился Родион. – Но, Юрий Денисович, это общая тенденция русских сказок. Сначала герою приходится сражаться со змеем о трех головах, потом должно быть потруднее задание.

– Не понимаю, зачем нужны на одном туловище три головы? Это ведь как лебедь, рак и щука. Ещё есть басня про квартет. Ну а если шесть голов, тут никаких Ерём не надо, любое чудище само сбрендит. Кстати, а что, был такой богатырь на самом деле в наших краях или опять твои выдумки?

– Был, конечно, – кивнул Родион, и не удержался всё-таки от того, чтобы густо не покраснеть. Дело в том, что находясь на посту директора краеведческого музея, он изрядно прошёлся по архивам и книжному фонду, всё мало-мальски ценное изъяв и унеся домой. Только он один в городе обладал полной информацией о знаменитых земляках, рассчитывая в будущем на монополию по их биографиям. Однако с несколькими редкими книгами он, пожалуй, переборщил: черпал из них сведения, которые ничем не мог подтвердить. Пожалуй, следовало бы сейчас как можно скорее эти книги вернуть. – Есть тому письменное подтверждение. Особо отличился он в битве с татарами при защите города, дальше следы его теряются, вроде как был он увезён вглубь Золотой Орды; что с ним потом стало, никому не известно. В книге той, монастырском отчёте, намекается на какие-то предшествующие подвиги Ерёмы; в их числе, уже по устным преданиям, которые я собираю более пятнадцати лет, есть и сказ о битве Ерёмы с чудищем-ящером. Конечно, нет никаких сведений о том, что чудовище то было шестиглавым, известно только, что спор их разрешился так называемой боевой ничьей: Ерёма ящера не убил, но и тот больше голову (как я понимаю, единственную оставшуюся) не высовывал, народ нижнекопьевский не беспокоил. Что, собственно, всех устроило. Один только раз взбрыкнул, при святом Прокопии, но тот его быстренько в чувство привёл. Ну а с тех пор разве что утащит в год сотню-другую ротозеев на дно, так ведь поди докажи, может, сами и утонули по пьяни. Опять же, профилактика: на то, мол, и щука в реке, чтобы карась не дремал.

– А вот золотарь – это что, ассенизатор, что ли? – не унимался, гнул своё Юрий Денисович.

– Собственно, у этого слова три значения, есть и такое, – тяжело вздохнул Славкин. – Конкретно что-то трудно утверждать, но, скорее всего, Ерёма был не ювелиром и не чистильщиком выгребных ям, как вы изволили заметить, а позолотчиком. То бишь простым работягой.

– Звучит двусмысленно. Так что будем делать? Может, лучше переименуем его в Ерёму Богатыря?

– Можно, – уклончиво ответил Родион. – Но лучше бы следовать исторической правде.

– Ну, правду я хорошо помню. Ещё после войны ездили по городу такие колымаги, на козлах сидели пахучие человечки, а на котле сзади ведро непременно болталось, которым дерьмо доставали при чистке. Как я понимаю, это всё «ерёмыши», потомки того богатыря? Не получится ли так, что ты подсунешь нам в качестве местного летописного героя говночиста?

Славкин угрюмо промолчал. В остальном обсуждение прошло довольно гладко.

– Я тебя только предупреждаю, Родион Касьянович, – тихо пробормотал в заключение Уткин, – если хоть о каких-то деталях из этого проекта узнают со стороны, пощады не жди. Не твой кусок. А в остальном выбирай. Есть для тебя два места – начальствуй сколько душе угодно: либо здесь же, при администрации, но уже по связям с общественностью, либо директором историко-мемориального комплекса.

– Конечно, директором, – благодарно заёрзал на стуле Славкин, буквально истекая угодничеством. – Я человек дела, а трепачей у вас и без меня пруд пруди.