Валерий Муссаев - Сухумские хроники

Первый раз вспоминать не хочется – это был январь 1990 года, когда меня и ряд офицеров перекинули из Таджикистана для наведения порядка, и я видел только город в огне и лютую ненависть друг к другу людей, живших десятилетиями одной семьёй. Тогда я и несколько офицеров со мной покинули этот город и не стали принимать участие в этой трагедии, вернувшись обратно в свою часть, а вскоре и вовсе уволились из рядов ВС СССР. Это была не функция армии, разбираться со своим народом, на это есть и были силы правопорядка, которые тоже тогда бросили на подавление своих же сограждан. Но речь не об этом. Спустя много лет по приглашению своего друга по военному училищу я прилетел в Баку, столицу уже независимого Азербайджана. Поздно вечером, гуляя по бакинской набережной, мы зашли в одно из многочисленных кафе. Было, несмотря на позднюю пору, довольно многолюдно, а некоторые и вовсе гуляли с малышами. Разместившись за столиком и сделав заказ, мы с Расимом – а так зовут моего друга – присоединились к остальным для просмотра матча чемпионата Европы по футболу 2012 года. Играли сборная России и сборная Греции решающий матч за выход из группы. И самое смешное: хозяин кафе был греком и, соответственно, узнав, что я из России, попросил его не бить и ничего не громить, если греки выиграют. Естественно, в шутку. Немного погодя в кафе зашли несколько ребят лет двадцати пяти тридцати, разместились за соседним столиком и начали громко на азербайджанском языке обсуждать что-то, может, матч, а может, девушек. Не суть…

Тогда хозяин кафе подошёл к ним и вежливо попросил перейти на русский язык, аргументировав это тем, что в его заведении находятся люди и других национальностей, и не всем понятен их язык. Один из молодых людей возмутился, что они находятся у себя дома в Азербайджане и говорят на родном языке, а кому не нравится, пусть не слушают или вообще уходят отсюда. В это момент из угла поднялись два пожилых азербайджанца и спокойным голосом им сказали, что они вольны говорить на своём языке где угодно, но только не в Баку. Бакинский исторический язык всегда был русский и, пока живо старшее поколение, таковым и останется, а молодые люди сейчас или извинятся и перейдут на него, или покинут заведение. Не знаю, что это были за пожилые бакинцы, но ребята как-то вдруг съёжились, слегка побледнели и спешно ретировались из кафе. Я тогда этому был несколько удивлён, но, послушав своего сухумского друга теперь, расставил всё по местам. Кстати, наши сыграли вничью и вылетели из группы, а мы с хозяином кафе по этому случаю выпил, естественно, каждый по своему поводу.

«Как мой абхазский друг прав», – подумал я. Ведь действительно, мы все жили одной дружной семьёй. Не везде, конечно, но ведь были города, где люди многих национальностей жили веками вместе и никогда не делили друг друга по вере, языку, обычаям. Не тыкали пальцем типа вон идёт тот, другой национальности, и он нас богаче или беднее, лучше или хуже, и всё потому, что другой национальности. Я уже как-то писал, что, будучи кавказцем, вырос в небольшом уральском городке и с ясельного возраста отличался от своих сверстников, может, только внешне, а коллеги моих родителей знали, откуда они, и это не мешало ходить друг к другу в гости, гулять вечерами по городу, в общем, дружить, кстати, и по сей день. Что случилось с людьми, почему в одночасье все вдруг вспомнили о своей национальной принадлежности, стали вдруг злыми и винить во всех неудачах своего соседа, только потому, что он другой национальности или вероисповедания? Куда всё пропало? Какой вирус занесли в головы этих людей? Я не верю, что вдруг многие одномоментно превратились из людей в животных, не может этого быть… Но ведь произошло…

Этот же вопрос я задал своему собеседнику, надеясь получить хоть какой-то намёк на истину, но он только грустно покачал своей седой головой, развёл руками и сказал:

– Я знаю, что так не должно было случиться, но случилось…

Дальше мы продолжили путь молча, каждый был погружён в свои невесёлые думы…

Лимонное дерево. Фото Pixabay

Ни для кого не секрет, что Абхазия помимо великолепной природы, чистого воздуха и до невозможности голубого моря в солнечную погоду также славится и своими исторически сложившимися торговыми брендами. Это, естественно, ранней весной мимозы – их всегда в советское время как раз к 8 Марта выращивали и отправляли в подарок нашим любимым женщинам, ну и, конечно, абхазские мандарины. Какой Новый год обходился без них? Именно наименование абхазские, а не грузинские, да простят меня грузины, которых я любил и люблю как братьев до сих пор, было в обиходе жителей нашей когда-то огромной страны. Разумеется, в одно из посещений Сухума я спросил у своего старшего друга, где можноприобрести их. Может, кто-то из его друзей выращивает на продажу? Вопрос был с подвохом. Я видел, что это уже довольно немолодой человек, занимающий один из руководящих постов в правительстве Абхазии (подчёркиваю, что он был этническим грузином, но его так любили и уважали в республике, что, несмотря ни на что, доверяли должности при правительстве, несмотря на многочисленные перестановки по смене премьеров в Республике). Так вот он, помимо прочего, не забывал и про своих друзей путём привлечения их на работу в своё управление. Как таковой помощи от них не было, но главное, что кроме мизерной пенсии они получали зарплату в пределах полутора тысяч рублей, что было немаловажно, чувствовали себя нужными и при деле. Было иногда любопытно наблюдать за тем, как они общаются, причём люди возраста далеко за семьдесят лет друг друга называли, как и в детстве, по уменьшительно-ласкательным именам: Шурик, Борик, Зурик и т. д. Допустим, если кто-то шёл в уборную, находящуюся на первом этаже здания № 3 кабинета министров, то перед этим вежливо стучался в соседний кабинет и с лёгким прищуром спрашивал:

Читать дальше