Александр Матвеев - Горлица, птица благонравная…

Минуло медовое лето, мёда собралось сколь надо, если не сверх того. И себе хватило, и детям, и друзей одарил, и знакомым перепало.

«Жила бы Мария рядом, и ей досталось бы мёда», – подумал с устатку вечером.

К осени ветки от яблок ломились, пришлось подпорки поставить. И опять пожалел, что Мария далеко и яблок ей не достанется.

Зима, бесснежная и тёплая, не радовала. В феврале так потеплело, что пчёлы из ульев появились, сонно ползая по лоткам. А он, не обращая внимания на причуды природы, ходил хмурый: мучился, переживал. Нелегко в этом жестоком современном мире совестливому человеку жить. Ой, нелегко!.. Ночью вскакивал и шёл на кухню, чтоб не будить Тамару. А та тоже не спала, лежала в темноте с открытыми глазами, неслышно охая и вздыхая. Так в беспокойстве прошла зима, и весна минула.

Худо ли, бедно ли, но уже год с тех пор, как приезжала Мария, отмотался. Иногда звонил, говорил по телефону. Но что можно сказать в трубку, не видя человека?.. Как-то сорвалось у него:

– Мария, может, нам заказать экспертизу? Генетическую.

После долгого молчания услышал:

– Надо ли? И зачем?

Однажды, в тихий летний день, присел во дворе и задремал. И увидел в полудрёме себя, молодого, стоящего у калитки с Тамарой. А над деревьями пылало ярко-красное зарево: то ли солнце закатное, то ли пожар где-то разгорался. А потом увидел идущую мимо них Лию с маленькой девочкой и голос её услышал:

«Не пугайся, Антон. Красное солнце к вечеру – на добро…»

А девочка вдруг заплакала, тоненько так и жалостливо. И от этого плача он очнулся. Рядом тёрся о ногу приблудный котёнок и жалобно мяукал.

«Откуда он? Надо же… Потерялся? Или кто подбросил? Не дай Бог за загородку к овчарке попадёт… Вмиг разорвёт», – подумал и протянул руку, подобрал несмышлёныша. А тот, не будь хил, неловко, но резво отскочил от него и, поднырнув под загородку, спустя мгновенье оказался перед пастью овчарки.

«Всё. Пропал дурашка маленький», – ёкнуло внутри. К его удивлению и радости, злая овчарка принялась облизывать котёнка.

Назавтра, с утра, Антон пошёл на кладбище к сыну. Долго стоял перед обелиском с портретом улыбчивого парня с кудрявой головой. Положил пучок белых ромашек на чёрный мрамор с выбитым на нём «Memento Mori».

Вечером он долго не мог заснуть, вздыхал, по привычке ворочался с боку на бок.

– Толик, не могу больше молчать. Будь что будет. Письмо тебе приходило от Лилии. А я тебе его не отдала, – прошептала Тамара и заплакала.

– Тамара, ты читала его? Что там было?

– Нет. Не распечатывала. Прочитай сам, если хочешь.

А в письме было всего несколько фраз: «Антон, Мария не твоя дочь. А могла быть твоей. Я тебя любила. Мне недолго уже осталось. Не хочу уходить с грехом. Прости, если сможешь. Лилия».

На следующий день утром Антон Кулаковский отправил Марии телеграмму: «Доченька! Буду в Саратове через два дня. Целую. Папа».

Было далеко за полночь. Уже затихли в чёрной тьме голоса электричек. Тишь небесная полнилась звёздами. Мягкий свет ночника освещал красивую женщину с книгой в руках. Зачиталась. Всё про любовь из жизни позапрошлого века! Муж посапывает себе. И пусть! Она, Саша, – в другом мире, где чистая любовь, тихая, умная, лиричная. Простые слова и море чувств! Да что там море – океан после шторма, когда безбрежье волн полно сил, никак не успокоится… Какой страстный монолог о любимой женщине, покинувшей скабрёзную землю!

Шёпотом Саша повторила до дрожи в сердце поразившие её строки:

Она отвела глаза от книги и задумалась. Густой каштан волнистых волос разметался, а глаза, полные зелёного блеска, мерцали. Невесть откуда взялась одна-единственная слезинка, выкатилась на атлас подушки, стремясь далеко в поля и леса осенней ночи.

Раздался глухой телефонный звонок. Саша сняла трубку, машинально глянув в угол на часы.

– Саша, прости за поздний звонок. Я не могу. Мне нужно поговорить с тобой, – раздалось знакомое заклинание, словно перепев ночных призраков.

– Лёня, посмотри на время. Видишь, как поздно?

– Не могу. Я просто не могу. Поговори со мной. Я вспомнил Женю и залился слезами.

– Ладно. Позвони мне через десять минут. Я перейду к телефону на кухне. А то Алексея разбудим.

Но муж уже не спал:

– Сашунь, опять Лёня? Да? С ума сошёл. Женю при жизни не оставлял в покое. Теперь тебя по ночам будит.