Александр Ермак: Годин

Родители, видимо, заканчивая ранее начатый разговор, быстро перебросились несколькими словами о делах, потом со всем вниманием заслушали «отчет о проделанном за день» дочки-первоклассницы. Когда та наконец выложила все, чем хотела поделиться, отец спросил отмалчивающегося Алексея:

– А у тебя как дела, сынок?

Алексей вздохнул, но ничего не ответил.

– Тебя отец спрашивает, – напомнила мать.

И строго повторила сестренка:

– Тебя отец спрашивает!

– Да-да, – откликнулся наконец Алексей, но не продолжил.

Глава семейства посмотрел на него, потом на Лилю:

– Доча, поела? Беги в комнату, поиграй.

Лиля, однако, не спешила из-за стола:

– Вот еще! А вы тут без меня самое главное и поговорите.

Отец не успел раскрыть рта, как мать его опередила:

– Лиля!

Сестренка, обиженно вздохнув, сползла со стула и отправилась в большую комнату.

– Ну! – посмотрел отец на Алексея.

– Сынок, что-то случилось? – глаза матери светились беспокойством.

– Так…

– Ну, хватит уже тянуть резину, рассказывай! – приказал отец.

Алексей набрал в грудь воздуха и выговорил:

– В институте началась сессия…

Отец вспомнил:

– Да, ты вроде говорил, что скоро начнется. Делов-то…

Мать продолжала с беспокойством глядеть на сына:

– И как… началась?

Алексей сглотнул:

– Не очень. Сегодня был первый экзамен… Сдал… на тройку…

Отец кивнул:

– То, что сдал, это уже хорошо. Ну, а то, что на тройку… Будем считать: первый блин комом. Это тебе не школа, из которой ты одни четверки-пятерки таскал. Теперь, после тройки, поймешь, что в институте другой уровень, готовиться нужно серьезно. Так что учтешь все и сдашь остальные экзамены лучше. Так – нет?

Сын ответил не сразу:

– Наверное.

– Не «наверное», а подготовишься! В общем, не расстраивайся, а лучше готовься. Так ведь, мать?

Та продолжала молча смотреть на сына. Отец встал из-за стола:

– Я пойду покурю и «Комсомолку» дочитаю. Наши первый в мире автоматический грузовик на орбитальную станцию отправили. Или отправляют… А ты, Леш, ложись сегодня спать пораньше, завтра с новыми силами соберешься, и все у тебя получится.

– Все получится, сынок, – подала наконец голос и мать, когда отец вышел из кухни.

Алексей хотел было возразить, вернуть отца на кухню, но тоже встал из-за стола, немного подумал и кивнул:

– Спасибо, мама.

Он прошел через большую комнату мимо скрывшегося за газетой отца и сидящей на диване сестренки. Лиля рисовала в альбоме цветными карандашами с экрана черно-белой «Ладоги», которая тихо бормотала какой-то передачей о сельском хозяйстве. Желтое солнце, красный трактор и почему-то синяя пшеница.

Зайдя к себе, прикрыл дверь и включил «Иней». Этот катушечный транзисторный магнитофон ему подарил отец на день рождения. Прежде Алексей крутил на ламповой «Ригонде» родительские пластинки в 33 и даже 45 оборотов. Слушал Утесова, Шульженко, Русланову, Бернеса… Многие песни запомнил наизусть:

Когда у него появился магнитофон, то радиола была забыта. Теперь Алексей мог слушать то, что не продавалось в музыкальных отделах универмагов, то, что совершенно бесплатно переписывали по всей стране друг у друга родственники и друзья: Высоцкого, Северного, Галича… А еще в его жизни появились Deep Purple, Led Zeppelin, Pink Floyd…

Глянув на уже вовсю бушующую за окном метель, поставил бобину с Boney M, заправил пленку и нажал на кнопку: зазвучала бодрая песня на английском языке. Алексей не дослушал. Поменял на любимый Deep Purple, но после первой же песни остановил запись: тяжелый рок был в этот вечер слишком тяжелым. Поставил Высоцкого:

Одна песня сменяла другую. Алексей слушал их уже в который раз. Положив руки на стол, а на них голову.