Кэтрин Патридж - Первый рассвет на Зеленой Земле

Оказалось, хижинами у них было принято называть самые дорогие фешенебельные отели. То, что попроще, называли юртами, а совсем маленькие, для аскетичных путешественников, – норами, потому что они обычно располагались в полуподвальных помещениях, однако по уединенности ничего общего с норами не имели, так как над ними, как правило, находились увеселительные заведения. У входа в их просторную хижину был разбит огромный тропический сад, наполненный звуками птиц и стрекотанием насекомых, при проходе по причудливым дорожкам которого создавалось впечатление, что ты не приближаешься, а удаляешься от входа. Дорожки были узкие и скользкие, плохо освещенные, явно не приспособленные для перемещения по ним с чемоданами и вещами, словно основной задачей хозяев этого отеля было ввести в заблуждение гостей и заставить их пожалеть, что забронировали здесь номер или даже отказаться от него. Но вот становилось все светлей и сквозь густую тропическую растительность стали мелькать яркие буквы названия отеля. Наконец дорожка стала расширяться и вывела их на площадку с мраморной лестницей, над которой призывно, словно в оживленном казино, ярко светилась надпись «Camino Royal».

В ярко освещенном холле в мраморе и граните сновало большое число приветливого персонала, лица которых так и излучали гостеприимство. Они были предупредительные в каждом движении, словно ранним утром первого рабочего дня. Вид у Суоми и Мао явно не соответствовал этому шику, тем более что после такого изнурительного перелета у Суоми не было желания даже пытаться ответить им всем взаимной улыбкой. У Мао сил было больше, да и опыт сказывался – он автоматически примерил на себя одну из приветственных масок, рассыпаясь в любезностях. Суоми сидела на чемоданах, пока Мао оформлял документы, и только когда все формальности были соблюдены и над Суоми нависли два крупных латиноамериканца в фирменных бордовых костюмах персонала отеля, она увидела вокруг изобилие мягкой кожаной мебели, скучающей в ожидании гостей. Чемодан был водружен вместе с сумками на позолоченную тележку, украшенную свисающими алыми кистями, и она была приглашена следовать за ними в свой номер. Комната Мао оказалась на другом этаже, куда его сопровождали другие служащие.

В усталой от бессонной ночи голове Суоми всплыли картинки, которые рисовало воображение после вводной лекции Мокли, их сопровождающей, о криминогенной обстановке в стране и особенно в городе. Лифт дрогнул, остановился, но двери не открылись. У Суоми внутри что-то екнуло, и она почти запаниковала, как когда-то во время приступов клаустрофобии, хотела уже начать считать до десяти для восстановления спокойствия, но двери открылись и она вместе со служащими выкатилась в обитый бордовым бархатом длинный коридор, по которому тележка сделала десять или тринадцать поворотов. Вот они и в дверях ее номера «38». «Так, три плюс восемь равно одиннадцать, один плюс один равно два, два плюс одиннадцать плюс тринадцать, а это не лучшая цифра для начала путешествия», – размышляла Суоми, вспоминая азы нумерологии. Не успела она опомниться, как двери за ней захлопнулись, оставив ее стоять посреди огромного номера.

Номер был рассчитан на двоих, а убранство комнаты навевало мысли о романтическом путешествии двух влюбленных зрелого возраста и хорошего достатка. Бархатный балдахин бордового цвета, деревянные панели из отборных пород Венге, стулья и кресла на деревянных резных ножках, пухлый пуф и широкая кровать, возвышающаяся над всеми остальными предметами интерьера и явно главенствующая в нем. У Суоми мгновенно возникло желание накрыть какой-нибудь материей большое зеркало напротив кровати. Она не могла себе представить, как можно будет уснуть в этом огромном номере, который еще и полностью дублируется в зеркале. «Надо попроситься к Мао. Но где же мой телефон? И какой номер у Мао? Я же не спросила его», – закрутились вопросы в голове Суоми. Опять на нее навалился приступ паники. Она попыталась воспроизвести в голове все повороты до лифта, но не смогла. «Ладно, я выйду и спрошу у персонала – их здесь снует полным полно». Она сунула руку в карман, потом порылась в сумке, кинулась к чемоданам и поняла, что ни телефона, ни кошелька у нее нет. Она рванула дверь, выскочила в коридор за персоналом, но их и след простыл. Никого, приглушенный свет, в углах блекло горят подсвечники и… Бах! Дверь за ней захлопнулась. Она стала судорожно всовывать карточку в проем, пробуя разные варианты, но дверь мигала красным и не открывалась. Ее бросило в холодный пот, она побежала по коридору, не разбирая поворотов, и перед ней неожиданно возникла широкая лестница, по которой она быстро сбежала вниз и, разбудив единственного сотрудника, осевшего от усталости в мягкое кресло, спросила, как найти номер двадцать семь – ей показалось, что именно эту цифру она видела у Мао на брелоке. Получив направление, она побежала дальше. Наконец она наткнулась на цифру «27».