Кэтрин Мэнсфилд - Её первый бал

Лейла с трудом могла бы вспомнить, когда именно начался бал. Возможно, её первым настоящим партнером стало такси. И не имело никакого значения, что она делила его с девочками семьи Шеридан и их братом. Она сидела в своём собственном маленьком уголке, и подлокотник, на котором лежала её рука, ощущался девочкой, как рукав костюма молодого незнакомца, и они стремительно неслись вперёд мимо фонарных столбов, домов, заборов и деревьев.

— Так, ты никогда прежде не бывала на балу, Лейла? Но, дорогая, это невообразимо, — воскликнула девочка.

— Ближайший сосед жил в пятнадцати милях от нас, — мягко ответила Лейла, нежно открывая и закрывая свой веер.

Ах, как же тяжело быть не такой как все. Она старалась не улыбаться слишком часто и не показывать своего волнения. Но всё здесь было в новинку и казалось таким захватывающим… Розы Мэг, длинная янтарная подвеска Джо, маленькая тёмная головка Лауры, пробивающаяся сквозь мех её накидки, как цветок сквозь снег. Она запомнит это навсегда. Она даже расстроилась, увидев кузена Лари, выбрасывающим нитки от упаковки его новых перчаток. Она бы хотела оставить их как память. Лари подвинулся немного вперёд, положив свою руку на колено Лауры.

— Послушай, дорогая, — сказал он. — Третий и девятый, как обычно? Договорились?

Ах, как чудесно иметь брата! Восторженно Лейла думала, что если бы было время, если бы это было возможно, она бы не удержалась и заплакала, потому что она была единственным ребёнком в семье, и у неё не было никакого брата, что сказал бы ей однажды

— Договорились. И не было никакой сестры, что сказала бы то, что сказала Мэг Джози в это мгновение.

— Я никогда не видела твои волосы так хорошо уложенными, как сегодня.

Но, конечно, времени не было. Они были уже у гимнастического зала, спереди и сзади которого толпились бессчётные экипажи. Дорога светилась по обеим сторонам порхающего веера, и казалось, что счастливые пары плывут по воздуху над тротуаром, а маленькие сатиновые туфельки летят друг за другом, словно птички.

— Держись ближе ко мне, Лейла, иначе ты потеряешься, — сказала Лаура.

— Пойдемте, девочки, давайте поторопимся, — сказал Лари.

Лейла схватилась двумя пальчиками за розовое вельветовое пальто Лауры, и они каким‑то образом были проведены мимо большого золотистого фонаря, а затем их втолкнули в маленькую дамскую комнату. Здесь собралась такая толпа, что едва хватало места снять одежду, шум был оглушающим. Две скамейки с обеих сторон были завалены шалями. Две немолодые женщины в белых фартуках носились взад вперёд, раскидывая новые стопки. И все стремились добраться до маленького столика и зеркала на другом краю комнаты.

Внезапно новая вьющаяся струя воздуха охватила дамскую комнату. Это больше не могло ждать: наступило время танцев. Когда дверь открылась вновь, то всплеск мелодий, донёсшийся из гимнастического зала, казалось, допрыгнул до потолка.

Блондинки и брюнетки укладывали свои причёски, перетягивали ленточки, заправляли платки вперёд корсетов и разглаживали гранитно — белые перчатки. И оттого, что все они смеялись, Лейле казалось, что все необычайно милые.

— Ни у кого нет невидимки, — громко произнёс чей‑то голос. — Как же так? Я не могу найти ни одной невидимки.

— Припудри меня сзади, вот здесь, дорогуша, — прокричал кто‑то ещё.

— Но мне нужна иголка и нитка: я разорвала почти все свои оборки, — разразился третий голос.

А затем… — Передавайте их дальше, передавайте их дальше.

Плетёная корзинка программок перебрасывалась из рук в руки. Прелестные серебряно — розовые программки, с розовыми карандашами и пушистыми кисточками. Пальчики Лейлы дрожали, когда она взяла одну из корзинки. Она хотела спросить

— Мне тоже нужно взять одну, но ей хватило времени лишь прочесть:

— Вальс 3; Полька 4; Двое в каноэ; Заставив перья летать, когда Мэг прокричала

- Ты готова, Лейла, и они стали прокладывать дорогу сквозь толпу к выходу к большим двустворчатым дверям гимнастического зала.

Танцы ещё не начались, но царивший гвалт был таким колоссальным, что если бы возобновилась музыка, то её всё равно никто бы не услышал. Лейле, продвигавшейся всё ближе к Мэг и смотрящей через её плечо, казалось, что даже маленькие трепещущие флаги, развешанные по потолку переговариваются. Она уже почти оставила скромность, она забыла, как во время переодевания, они, сидя на постели в одной туфле, умоляла мать позвонить кузинам и сказать, что она не пойдёт. И то чувство тоски, что она испытывала, сидя на веранде их заброшенного деревенского домика, слушая при лунном свете разносившийся плач детёнышей совы, просящих ещё еды, сменилось наплывом такой сладостно радости, что её не возможно было описать.