Выше этажом сидели сотрудники «теоретической», расчётной части отдела. Первую работу по спуску в атмосфере выполнил Люкс. Так сокращённо звали Сашу Люксембурга. В ней были все особенности: управление креном по перегрузкам, структура автомата стабилизации. В их угловой комнате стены украшали отдельские «Скрижали».
Затем новичков вели на стенд. Это была мрачная комната с синими стенами в другом здании, возле центральной проходной. Между колонами зияла выемка под стенд, а действующий находился рядом. Синяя комната условно называлась стендовой. Стенд ещё только создавался. По комнате там и сям были разбросаны цветные мотки проводов, коробки с приборами. За неимением места комната выполняла роль склада.
Тут же, напротив кабинета Раушенбаха в маленькой светлой комнате находился единственный городской телефон. В ней всегда было шумно. Спорили над листами схем первых систем ориентации, говорили, смеялись, сидя на столах под аккомпанемент междугородних разговоров.
Через эту комнату можно было пройти в комнату прибористов, практиков, как их обзывали здесь. В неё уже завезли грубые некрашеные деревянные столы с хитрыми вырезами и множеством ящиков, сделанные по заказу. На них нагромождали осциллографы, пузатые термостаты, тяжёлые Латры и измерительные приборы с дрожащими стрелками. Раздвигая их, на стол бережно ставили сплетение красных трубочек сопротивлений, разноцветных транзисторов какой-нибудь схемы и относились к ней с почтением, как к очередному божеству. Схема будущего сердца и мозга будущей межпланетной станции на гетинаксовой основе, казалось, понимала своё значение и относилась с должным уважением к себе.
Когда приезжало стороннее начальство, его сначала вели тоже сюда. Щелкала и поворачивалась карусель, вспыхивали проколы лампочек, имитируя Солнце и звёзды. Система уверенно разворачивалась, ориентируясь. Это производило впечатление. Объяснения давал Валентин, крупный, большеголовый. Его трудно было сбить, но раз он растерялся.
На стенд явилось высокое начальство из Подлипок. Оно скептически поглядывало на работающий стенд и задавало провокационные вопросы. Стенд разворачивался, газовые двигатели работали. Перед этим комиссия была на запуске тормозного двигателя. Ребята ходили именинниками. Ведь это был парадный пуск. Его запускали несчётное число раз. Ему предстояло в полёте сработать единожды, но его гоняли сотни раз.
Привычно вспыхивали транспаранты запуска. Гудела эжекционная установка. За толстыми стёклами выложенного кафелем бокса защёлкали плунжера клапанов. Но вместо скрашенного разряжением гудения – молчание и нулевые показания приборов. Это была первая осечка. Ресурс двигателя давно был исчерпан.
Председатель комиссии назвал случившееся эффектом присутствия, а на ребят было жалко смотреть. Теперь комиссия ходила вокруг стенда третьего отдела. Придраться было не к чему: Ориентация работала как часы.
– А если ногой его пнуть? – спросил вдруг председатель комиссии. – Сработает?
Это было ударом под дых. Нити полифилярного подвеса, на которых висела вся груда металла были столь чувствительны, что при испытаниях задёргивали шторы на окнах и дверях. Малейшее дуновение влияло на стенд. Работали по ночам, когда уменьшалась вибрация пола. А он председатель, герой труда и известный человек позволяет так себе шутить. И Валентин ответил, еле сдерживая себя:
– Система компенсирует возмущение в пределах требований ТУ.
У отдела тогда было несколько собственных комнат. В одной из них, рядом с длинным, наколотым на несколько кульманов ватманом священнодействовал Башкин. Он что-то мерил, двигал движком линейки, объяснял, ругался, снова объяснял и исчезал куда-то. На одном из свободных кульманов чертилась схема. В комнату поминутно забегали, писали на небольшой грифельной доске, спорили и соглашались. Другими словами, в комнате царил бедлам. Хотя были люди, которых комнатная кутерьма вовсе не касалась. Возле окна блондин в очках понимал глаза к потолку и что-то записывал в тетрадь. Другой барабанил пальцами по столу и напевал.
Девушка, чертившая схему, сказала мне:
– Я вас знаю. Вы новенький. И эту схему придётся дочерчивать вам.
– Почему?
– На новичка. Вы новенький и пока войдёте в дело, вас будут чем угодно загружать.
Через пару минут в комнате появился Башкин и без паузы сказал:
– Слушай, Всеволод. Ты пока не у дел. Нужно вес панелей посчитать. Проставить вес. Выпускаем чертежи и нужно проставить вес панелей.
Читать дальше