Николай Новоселов - Так поговорим же о любви

На поселок опускался вечер. Под раскидистой плакучей березой было уютно; над нами висела электрическая лампочка, которую пока не зажигали, в недалеком болотце крякали утки. Баба Настя, её дочь и зять бабы Насти, сидя за столом в садике с интересом слушали и вновь переживали былое.

–-Это сейчас, сынок, закупки излишней сельхозпродукции производят всевозможные закупочные организации, тогда же этим занимались цыгане. Жили цыгане в соседнем селе, Сростках; жили общиной во главе со своим бароном, так они называли своего старшего. И никакого воровства или обмана не делали, без пакости. Семья, как говорится, не без урода, но пару раз пожаловались барону и пакости прекратились. И в один из дней, когда у твоих родителей кончилось « зелье», смотрю, отец твой тащит в телегу цыган мед во фляге. Я подошла к нему, говорю: «Паша, оставил бы ребятишкам». Поставил флягу на землю и отвечает: « Ты, тварь, еще слово скажешь, разукрашу, сам Бог не узнает». И разукрасил бы, сынок, не посмотрел на старость. И обменял полфляги меда вместе с флягой на три бутылки водки. Немного погодя и свиньи к цыганам ушли. И ты знаешь, не обиделась я на Пашу, ведь на него обижаться что на столб за то, что на нем провода гудят, или на дерево, что в нем ветер листьями играет.

–-Я помню, баба Настя, как вы нас, всю малышню много раз кормили, спасибо Вам, спасибо за Ваше доброе сердце.

–-Да я ли одна, Коля. Весь поселок. Когда все, что у вас было, вплоть до муки, « расфукали», вы , ребятишки ходили на склад взять гороха и гречки, чтобы что-то сварить. Я сама много раз видела как на обратной дороге вас зазывали, чаще председатель сельсовета, она рядом со складом жила. И что , сынок, их всегда поражало, так это ваша благодарность. Только и слышно «спасибо» и «спасибо». Только что ножкой не расшаркивались –смеялись в сельсовете. А ведь от Паши никогда никто не слышал и слова благодарности за все доброе что сделал вам колхоз и люди.

–-Баба Настя, расскажите как проходил сход колхозников, я помню, бурный он был?

–-Бурный, Коля, бурный. Надоело нам смотреть на ваши голодные глазенки и решили мы собрать сход села чтобы решить вопрос о лишении родительских прав твоих родителей. Собралось все село, от мала до велика, заранее пригласили районного прокурора. Твои родители пришли на сход с большим запозданием, очень сильно « навеселе» –все нипочем; вместе с вами. Председательствующей на сходке была председатель сельсовета. Как и на предыдущих собраниях колхозников все высказывались очень эмоционально, стыдили, грозились, что если твои мать и отец не будут смотреть за вами, будут пьянствовать их лишат родительских прав. И если Паша показывал вид, что ему стыдно, что-то «мямлил» в свое оправдание, мать же похикикивала пьяненько и не слова не сказала, до тех пор, пока не стали грозить, что её могут лишить родительских прав. « Да кто же это может меня лишить? Кто это сможет отобрать моих ребятишек у меня, мою защиту, мое оправдание? А ну, ребятишки скажите, с кем вы хотите жить, в детском доме или с мамой? Скажите этим дуракам : « с мамой». И вы все и сказали « с мамой», что вы еще могли сказать. –Вот так-то, –подытожила ваша мать, садясь на свое место. Собрание продолжалось. Вызвали и меня, как самую близкую соседку. Рассказала, какая у вас грязь, что вы всегда голодные, что все съестное пропито. Рассказала как есть, без всяких личных выводов и нравоучений. Проголосовали единодушно, все до единого за лишение твоих родителей родительских прав и оформление вас в детский дом. Дали слово прокурору. Прокурор встал с уже раскрытой книжечкой и зачитал, и объяснил что лишить ваших родителей прав на вас колхозное собрание не в праве, как никакое другое общество и государство, и что он в этом вопросе, при всем его желании решить положительно не может, нет у него таких прав.

Идя с собрания, посмеивались и злорадствовали над сельчанами « Что, ничего не вышло, и не могло выйти. Наши ребятишки, с нами и останутся, наша защита и опора. Ну а тебе, старая, чтобы меньше распускала язык, подопрем двери и пустим * петуха*». И ты знаешь, сынок, я испугалась. Свернула до дочери, рассказала зятю. Зять берет берданку, зовет соседа и идут к вам. Твой отец потянулся за топором, но заряд картечи у ног успокоил его. Разошлись мирно, придя к соглашению, что Паша оставит меня в покое.

Немного вы здесь пожили после собрания. В отчуждении от всех, без «своего» сообщества. Твой отец уехал искать более-менее сносных условий для себя, общества, где бы с ним разделяли застолье, где более разнузданные нравы. И вскоре приехал за вами. Нашел он, сынок, «свое» общество?