Виктор Кабакин - Ошибка олигарха

– Ты о чем?

– Так ведь это ты убил Катю!

Андрей бросился ничком на кровать и накрылся подушкой.

– Уйди, уйди. Ни видеть, ни слышать тебя не хочу, – замотал он головой.

– Ее никто не убивал, – мягко сказал Матусович. – Она сама покончила с собой. И ты это знаешь не хуже меня.

– А кто ее довел до этого? – Андрей почти истерично засмеялся. – Ты! Ты! Ты!

– Да я никогда в глаза ее не видел.

– Перестань…, – Андрей чуть не сказал – «отец», но быстро спохватился. – Неужели, я такой дурак и ничего не понимаю. Короче, я тебе этого никогда не прощу. Запомни. Никогда!

На скулах Эдуарда Аркадьевича заходили желваки. Он присел на кровать сына и мягко положил руки на его плечи.

– Послушай меня, сын. Я не меньше твоего переживаю по этому поводу. Но я ни в чем не виноват. Да, мне не очень нравилось, что ты встречаешься с этой девушкой, но… Уверяю тебя, я сделаю все возможное, чтобы инцидент с ее гибелью был тщательно расследован. И, возможно, тогда ты убедишься в полной моей невиновности.

– Я… Тебе… Не… Верю.

Ненависть, с которой юноша посмотрел на Матусовича, поразила его.

Мог ли я предположить, что некое, совсем постороннее событие вдруг кардинальным образом повлияет на мою дальнейшую судьбу и перевернет в ней многое? Ну, решила какая-то девушка свести со своей жизнью счеты, ну совершила самоубийство! Известие, без сомнения, является трагичным для родственников, да еще, пожалуй, близких друзей опечалит. Для всех остальных пройдет незамеченным.

Ко мне дело о самоубийстве Кати Бежевой попало спустя месяц после происшествия. Начальник отдела, отпустив подчиненных с очередного совещания, многозначительно, совсем как известный персонаж в известном сериале о советском разведчике Штирлице, произнес: – А вас, Кузнечиков, попрошу остаться.

Я невольно усмехнулся. Полковник Саблин был обычно со мной на «ты». Если же переходил на официальный тон, то тем самым хотел подчеркнуть особую важность вопроса, который собирался озвучить. Вот и сейчас, насупившись, он смотрел на тонкую папку, лежащую на столе, затем постучал по ней согнутым указательным пальцем:

– Что-то мне здесь не нравится. – Николай Николаевич снова помолчал и прибавил с нажимом, вроде как энергично кому-то возражал: – Чтобы там ни говорили, но для самоубийства нужны очень веские основания. Тем более если это касается молодой и весьма преуспевающей девушки. Участковый инспектор списал материал в архив, не найдя состава преступления. Но интуиция мне подсказывает – дело отнюдь не простое. Возьмите его и покрутите с разных сторон.

Всем в отделе известно, что интуиция нашего начальника – словно хороший локатор у подводной лодки: обычно не подводит и дает правильные ориентиры в любой ситуации. И если начальник сослался на свою интуицию, то перечить ему бесполезно.

Я ждал, что Саблин, в заключение, повторит свое любимое изречение: «Запомни, наиболее верное объяснение любой запутанной ситуации, как правило, очень простое. Не лезь в дебри, не усложняй, когда ищешь причину. Но и не забывай, что главная трудность часто состоит именно в том, чтобы найти это самое простое решение».

Однако в этот раз начальник сказал по-другому:

– Не мне тебя учить, но все же учти, – постоянно играй на опережение. Ты должен управлять процессом, а не тянуться вслед за ним. Особенно в этом деле… Ты все понял?

И он многозначительно посмотрел на меня. Ну, разве можно что-то возразить против такого мудрого напутствия.

Несведущему человеку трудно себе представить, что значит быть загнанным в угол? Когда не видишь выхода из невыносимого положения. Ужаснее состояния нет. Я размышлял об этом, вчитываясь в сухие протокольные строчки материала. Недостаток информации восполняло воображение.

Вот прижизненные фотоснимки не просто привлекательной, а, вне всякого сомнения, очаровательной девушки. Из нее получилась бы настоящая королева красоты. А рядом фотографии трупа – сначала висевшего в петле у окна, затем снятого с веревки: обзорный снимок, крупный план, отдельные детали… Картинки не для слабонервных.

Тут же следуют протоколы осмотра, медицинского освидетельствования, объяснения… Какие-то два картонных кружочка, на одном из которых стоит короткое «да», обведенное жирным красным овалом, на другом – «нет». Словно брошенный жребий. Короткая предсмертная записка: «Будь ты проклят!». Кому она адресована: любовнику, знакомому, мужу? Судя по справке, имевшейся в деле, девушка в браке не состояла. Почерк ровный, изящный, как будто хозяйка его не предсмертную в отчаянии записку писала, а аккуратно выполняла домашнее задание по чистописанию.