Мария Косовская - Козлиха

– Давай хоть на желание. Че как маленькие?

– Ой, ой, ой! Кто-то уже вырос! – Сашка презрительно окинула его высокомерным взглядом с головы до ширинки. Она это умела – презрительно окидывать.

– Могу доказать! – он придвинулся к Сашке и обнял, как бы случайно кладя ладонь на ее грудь.

– Ну-ну! – Пашка несильно ткнул Кольку в плечо. И тот смирился, убрал руку.

В их дворовой компании Пашка был главным, хоть и самым маленьким по росту. В седьмом классе он перестал расти – его организму не хватало каких-то гормонов. И теперь, к одиннадцатому, его рост был метр шестьдесят, что на два сантиметра ниже Сашкиного. Пашка страшно стеснялся этого факта, и даже нахальный Колька не решался шутить на этот счет, понимал – обида будет смертельной. Зато Пашка был рассудительный и спокойный, никогда не терял самообладания. А еще у него был нормальный отец, которым можно гордиться.

У Кольки отца не было, а его мать – еще молодая и красивая – водила в квартиру любовников. Они поили ее ликером «Амаретто» и воспитывали Кольку. Он от этого злился на мать, уходил из дома на сутки или двое. Так он ей мстил. Она попервой обзванивала Колькиных знакомых, лазила по подвалам, искала его. Но со временем перестала искать и бегать. И наказывать перестала – пусть гуляет, лишь бы не мешал.

Колька был красивым, в мать. «Белым» его прозвали за светло-пепельные волосы, брови и ресницы. Он был альбиносом, но не из болезненных, которые с красными глазами и бледной кожей, а наоборот – загорелый, синеглазый и мускулисто-поджарый.

У Женьки Еремкина было, вроде как, все нормально и с отцом, и с матерью, но он никогда не говорил о семье, не водил к себе друзей в гости и вообще был стеснительный и скрытный. Долговязый, лопоухий, с большой головой, Женька рассказывал несмешные анекдоты и на спор шевелил ушами.

Колька начал сдавать карты. Из темноты, вальяжной, самоуверенной походочкой к их столу под фонарем шел парень. Подойдя, он одернул свою вареную джинсовую куртку, откинул с лица челку и по-свойски пожал руки всем. Кроме Саши, естественно.

– Здорово, пацаны!

– Здорово!

– Здорово!

– Здрасьте! – Саша тоже протянула руку.

Она читала, что по этикету мужчина обязан пожать руку женщине, если она сама ее протягивает. Парень удивленно поднял лучистые брови, улыбнулся, сверкнув глазами, и насмешливо потряс ее руку за кончики пальцев. На Сашу пахнуло ванилью.

– Денис, – представился он.

– Александра, – Сашка постаралась как можно изысканнее склонить голову набок, как французская фрейлина из романа «Анжелика», который она взяла почитать у маминой подруги тети Тани.

– С гулянок? – спросил Колька, приглаживая свои белые волосы, чуть отдающие в свете фонаря синевой.

Денис кивнул. И всем остальным стало неловко оттого, что они, как маленькие, тусуются возле дома, играют в «дурака», когда там – в центре города Венева – кипит неизвестная, но страшно интересная взрослая жизнь, о которой Денис даже рассказывать им не хочет.

– А ты че, рэпер, что ль? – нагло спросила его Сашка.

– Почему? – миролюбиво усмехнулся Денис и посмотрел на нее с таким выражением, будто хотел сказать: «Да ладно тебе, я хороший».

– У тебя джинсы на два размера больше.

– Такой фасон, – он пожал плечами. – Посмотри бирку – какой размер? – Денис приподнял куртку и развернулся вполоборота. Джинсы сидели низко, и Саша увидела рельефный изгиб спины, переходящей в красивые ягодицы, и даже слегка задохнулась. Она покраснела, отвела глаза и забормотала:

– Это хорошо, что не рэпер. А то у нас тут металлисты… Рэперов бьют… И наоборот… Война и все такое…

– По фигу. Я не воюю. Мэйк лав, нот вор.

– Чего? – переспросил Колька.

– Я говорю, занимайтесь любовью, а не войной.

– А, точно! Я тоже за, – Колька засмеялся. И все засмеялись, каждый про себя думая, что никогда еще не занимался никакой любовью, и неизвестно, когда это вообще произойдет. А Сашка даже подумала, что хорошо бы первый раз у нее было с Денисом, потому что она, кажется, влюбилась в него. По-настоящему, а не так, как до этого – в Сизого, в Вовку Щербака, в Сашку Азарова. С теми она встречалась просто от скуки. Они были почти безразличны ей. С ними и поговорить-то было не о чем. А Денис… И в груди у Саши сладко и нежно заныло.

– Ну ладно, пошел я, – сказал он.

– Давай! – ребята опять пожали ему руку.

– Александра, – Денис с улыбочкой сжал Саше пальцы и блатной походкой, чуть пришаркивая явно новыми кроссовками, направился в сторону дома.