Орели Валонь - Наши очаровательные невестки

– Господи! И чем, спрашивается, мы будем кормить невесток?

– А детей? – спросил Жак.

– Только не говори мне, что я ко всему прочему забыла приготовить что-нибудь для мальчиков. Кошмар! – простонала Мартина и помчалась обратно в дом.

Антуанетта, заманив супругов на кухню, налила им по бокалу вина.

– Выпейте, полегчает!

Мартину била дрожь. Стаканчик сотерна ее чуть-чуть согрел. Жак, в отличие от нее сохранявший спокойствие, помыл руки и потыкал зондом в мясо. И улыбнулся.

– Мама, я в порядке. Это Мартина сходит с ума по пустякам. Уж как-нибудь у нас найдутся орешки и банка спаржи для невесток, чем плохо. Шкафы тут буквально ломятся от яств. Надеюсь только, у них еще не вышел срок годности.

– Консервированную спаржу на рождественский ужин? Вот тут они нас точно проклянут. Может, им банку собачьего корма открыть, если уж на то пошло?

Мартина с помощью мужа взобралась на стул и достала из шкафчика две банки.

– Посмотри, Жак, ты лучше видишь. Можешь прочесть срок годности?

Он вынул очки из кармана рубашки.

– 2008. А что, баклажанная икра разве портится?

Учитывая, что он не моргнув глазом съедал просроченные на два месяца йогурты, то и эти консервы сожрал бы не задумываясь, если бы Мартина не отправила их тут же в мусорное ведро. И снова принялась рыться в недрах кухонных шкафов.

Антуанетта, допив вино и утратив интерес к разговору, сменила тему, решив закинуть удочку.

– Не то чтобы мне было скучно вас слушать… но хотелось бы узнать, как у тебя, Жак, дела на работе? На стройках работают новые бригады под твоим руководством?

– У меня все просто: ав-рал! Мои ребята названивают целый день. Как будто без меня шагу ступить не могут. Я еле от них отделался на два дня на Рождество. И потом, мне еще приходится в нагрузку обучать новичка, а он звезд с неба не хватает. Ну, лучше так, чем никак!

Антуанетта недовольно поморщилась. Ее сын унаследовал от нее обостренное самолюбие и мастерски скрывал все, что было не в его пользу. Она решила не настаивать и занялась выскребанием праздничного фуа-гра со стенок глиняной миски.

Жак, присматривая одним глазом за духовкой и придерживая за попу жену, чтобы она не свалилась со стула, аж подпрыгнул, когда из тостера вдруг ни с того ни с сего выскочил ломтик поджаренного хлеба, о котором все и думать забыли. Антуанетта отреагировала первая и буквально извернулась под столом, чтобы его поймать.

– Сердечникам сюда вход запрещен! – заметила она.

– Ладно, куда они все подевались? – нетерпеливо воскликнул Жак. – Плетутся еле-еле! Они уже десять минут назад были рядом с домом. Ну, нашла что-нибудь?

– Ничего. Вот засада!

– Брось! Могли бы предупредить. Сколько еще зверя в духовке держать?

– Ты же поставил таймер? Вот и подожди, пока он звякнет! – ответила Мартина в панике. И тут раздался звонок в дверь. Заговорщики на кухне вздрогнули одновременно. «Да неужели!» – язвительно буркнул Жак.

За кухонным окном трое их сыновей строили дурацкие рожи и рисовали всякую ерунду на заиндевевшем стекле. Мартина слезла со стула, улыбнулась им и, не разжимая губ, прошептала мужу:

– Подарок для Лоры! Жак, беги наверх, посмотри, не осталось ли там чего-нибудь. Возьми, что под руку попадется, и сразу назад.

– Не волнуйся, у меня есть для нее презент. Я, правда, приберег его на следующий раз. Положу под елку и вернусь к вам.

– Ну что, впустим их или они проведут сочельник на морозе? – осведомилась Антуанетта, ковыляя к входной двери. – Скажите спасибо, что я приехала пораньше…

Они стояли на крыльце ввосьмером, дрожа от холода и улыбаясь. Ле Геннеки в полном составе. В первых рядах семейство Матье – его спутница жизни Стефани и двое их детей, Поль и Жюль, пять лет и три года соответственно. За ними – Александр, решивший неожиданно захватить с собой Лору. И наконец, Николя, который впервые привел к ним свою новую подружку.

Братья уже несколько месяцев не собирались вместе, и вот теперь все стояли на пороге дома, где они выросли. Мартина, глядя на них, чуть не прослезилась. Мальчики нежно чмокнули мать и бабушку и обняли отца, запыхавшегося от беготни вверх-вниз по лестнице.

Жанна, новенькая, спрятавшись за букетом, застенчиво расцеловалась с потенциальными родственниками. Улыбчивая рыжеволосая красавица лет тридцати. Когда, вручив цветы, она поблагодарила за приглашение, стал слышен ее певучий марсельский выговор. Николя протянул родителям бутылку.