Настасья Астровская - Очаровательные истории господина Н.А., находчивого рыцаря и просто прекрасного хомо сапиенса

Le

Loup

У людей, не верящих в божественное происхождение Иисуса Христа, было два Рождества: одно католическое и одно православное. Между ними уютно устроился всячески звенящий и сияющий новый год.

Нетрудно догадаться (или трудно?), что мне, как рыцарю ордена Отважных Растяп, было поручено добыть елку.

Я поехал добывать, матерясь и насвистывая новогодние мелодии вперемежку. В конце концов, для кого я стараюсь? Я одинок и несчастен, а они все – хамы и сволочи. И что, что у них праздник? Тьфу на них, иродов. У меня тоже праздник, я хочу отдыхать, отдыхать и отдыхать в двадцатой степени.

Однако моя рыцарская природа давала о себе знать, и совесть моя, облачившись в сияющие доспехи, пришла колоть меня ржавым мечом аккурат двадцать девятого числа декабря.

Я уехал в леса, глубоко-глубоко, плутал там, мучился, замерзал. Потом одумался и поехал на елочный базар. Там нашел здоровенную елку, принес ее домой, держась даже не то чтобы на мышечной силе, а, скорее всего, на честном слове. Принес и театрально уронил у порога.

Никто не ответил мне, никто не был рад. Потому что никого не было дома. Да и почему, собственно, они вообще должны быть у меня дома?

Моя прекрасная ель валялась, как пьяная Снегурка, около двери, тихонько колыша зелеными иглами от сквозняка. Я задумался. Она лежала, а должна была стоять.

Я решительно пошел в кладовку искать крестовину, достойную сего благородного дерева. И тут случилось это.

В кладовке среди мусора и не мусора был он.

Можно было подумать, что я нанюхался хвои и галлюцинирую, но я так не подумал.

Потому что это был он, он был осязаем и ясен. Он существовал. Он был.

Так бывает однажды, когда древнее зло, дремавшее в недрах твоего подсознания открывает свои глаза и говорит – вот я, я пришло по твою душу.

И, встретив меня в кладовке, он отчетливо сказал:

– Je suis le loup gris.

Я не помню, как вышел из кладовки, сел, обессиленный, на пол, стер со лба холодный пот и думал, закурить ли, или сразу повеситься. Вернее, я, кажется, помню, раз говорю об этом.

Но еще лучше я помню, как позвонил им всем и позвал. Потому что я боялся.

Мне пришлось бояться еще с полчаса, а потом все стали приезжать. Приезжали, приезжали и приехали.

И вот мы сидели у моего несколько ободранного камина и думали, как быть. Новый год был уже на носу,даже приближался к переносице. А мы были невротики, а в кладовке у нас был сам Серый Волк.

– Что же за декаданс такой! – вскричала герцогиня Аврора Д'Арпеджио.

– Сами вы декаданс, – угрюмо отозвалась Лоретта.

– Декаданс декадансом, – ответил я, – а кто в кладовку пойдет?

Все сконфузились, даже магистр Щ. и огромного роста Валериан Карно, работающий медбратом в психиатрической лечебнице. Я понял, что и мне остается только конфузиться.

– Как, он сказал, имя его? – нервно вымолвила герцогиня Аврора, стряхивая с камина мой бокал с вином. – Имя, имя! Кто он? Каковы его намерения, о пресвятые угодники?

– Мы не угодники, – заметил магистр Щ.

– Мы не пресвятые, – добавил медбрат Валериан Карно.

– Мы не… -начала Лоретта, но поняла, что ей ничего не осталось, и загрустила.

– Он сер и волосат, – объяснил я, – он зубаст и ужасен. И зовет себя…

– Le Loooouuuuup!! – раздался вдруг дикий вой из кладовки.

Мы оцепенели. Потом расцепенели.

– Ле лю… – задумчиво повторил я.

– Люлю,– брезгливо передразнила герцогиня Аврора, пнув кресло так, что оно улетело в другой конец комнаты.

– От волков бывают ружья, -рассуждал магистр Щ.

– Да ружья и от людей бывают, – усмехнулся медбрат Валериан Карно.

Лоретта не знала, что сказать, поэтому чуть-чуть приподняла юбку, чтобы восемьдесят процентов присутствующих смогли немного порадоваться.

– Господа, – сказал я. – Гос-по-да. – И завис.

– И дамы, – напомнила Лоретта, еще чуть приподнимая юбку. – Да-мы.

– Да, – оживился я, – ребята! Докладываю обстановку. Елка, добытая с трудом и с любовью, лежит одиноко на полу в прихожей, новый год приближается, а мы не можем поставить елку, потому что крестовина в заложниках у страшного серого волка. Я предлагаю тому, кто не боится укуса за бочок, пойти и отвоевать ее, открыв тем самым нам дорогу в новый год.

Магистр Щ. подпрыгнул на месте и быстро заговорил:

– Я бы с удовольствием, с удовольствием! Но тут такое дело, понимаете ли, я болен, жутко болен, у меня аллергия на укусы волков, я, знаете ли, от них, преимущественно… умираю. Вот такая штукенция.