Максим Удовиченко - Старатели Сахары

– Аль-Мажнун [1]! Где ты, бездельник?! Да укоротит Аллах милостивый и милосердный твои гнусные дни! – кричал, негодуя, всадник в чёрной, расшитой золотыми звёздами и полумесяцами чалме и синем атласном халате, богато украшенном золотыми узорами.

– Я здесь, о, великий звездочёт халифа и мудрейший из прорицателей, достопочтенный Аль-Фарух-Ибн-Сауд! – отвечал невысокого роста человек с длинным носом, в большой остроконечной чёрной шляпе звездочёта. Неловко отодвинув полог шатра, он с кряхтением попытался выбраться наружу, цепляясь длинными рукавами чёрного халата за нехитрые предметы кочевого обихода.

За откинутым пологом шатра отчётливо мелькнуло приятное лицо молодой берберки [2].

– Вот тебе пятьсот мискалей [3], мешок золотого песка и три золотых динара [4]! Купишь двадцать невольников, десять верблюдов, пригодных для длительного перехода, тридцать муддов [5]пшеницы, тридцать баранов и коз, специй же, воды и пряностей возьмёшь на сорок дней пути! Мы отправляемся завтра с рассветом! – произнёс Аль-Фарух, кидая тяжёлые вьюки на песок перед склонившимся в почтении Аль-Мажнуном.

Затем со словами «Найдёшь меня в моём шатре!» он неожиданно исчез в клубах пыли так же, как и появился.

– Слушаю и повинуюсь, о, великий звездочёт халифа! – произнес Аль-Мажнун, обращаясь к тому месту, откуда ещё совсем недавно слышался голос его хозяина.

Взвалив мешки на спину, Аль-Мажнун побрёл вдоль тенистых акаций по дороге, ведущей в город. Лучи жаркого сахарского солнца, проходя чрез густые ветви акаций, прорезая клубы пыли, вздымавшиеся от стад овец и караванов верблюдов местных торговцев, напоминали библейские «столпы света», освещавшие путь утомлённых странников.

…Взвалив мешки на спину, Аль-Мажнун побрел вдоль тенистых акаций по дороге, ведущей в город.

«Надо спешить! – думал Аль-Мажнун, тяжело ступая своими остроконечными сандалиями с загнутым верхом по пыльной дороге. – Хозяин серьёзен как никогда! В прошлый раз он обещал превратить меня в жабу за то, что я соблазнил дочку торговца финиками, а сейчас, если я буду нерасторопным, он выполнит своё обещание!» Так рассуждал он, волоча нелёгкую ношу.

Прямо у ворот города Аль-Мажнун увидел процессию всадников халифа Абдаллаха, стремительно продвигавшуюся меж склонившихся в почтении торговцев, путников и горожан.

– Слушайте! Слушайте! Имеющий уши да услышит! – кричал первый всадник в украшенном золотом чёрном тюрбане. – Повелитель правоверных, халиф Абдаллах, да укрепит его Аллах своей поддержкой, да окружит его своими милостивыми делами, выступает в поход в Магрибские земли, для обращения неверных в истинную веру! Да поможет ему Аллах великий, и да сохранит он повелителя правоверных! Всем же услышавшим милосердный халиф Абдаллах велит внести десятую часть своего дохода – в знак признания и одобрения деяний милосердных рук его! Отказавшихся внести мизерную плату ждёт неминуемая смерть!

Последние фразы всадника утонули в оглушительном рёве труб музыкантов халифа. Процессию сопровождали пешие воины, бесцеремонно вырывавшие деньги, украшения и драгоценности из рук торговцев и горожан. Товар складывали в повозки, к ним же наспех привязывали верблюдов, скот и лошадей.